Корона последней принцессы
Шрифт:
Георгий, который никогда не интересовался государственными делами, не помышлял, что станет когда-нибудь королем. Его брату корона досталась случайно – осенью 1924 года мятежный гвардеец, придерживавшийся анархических воззрений, застрелил его величество короля Кристиана V, и той же ночью королева Зинаида произвела на свет мертвого мальчика. На престол взошел Кароль, который, как и его младший брат, тоже не чаял стать королем – он был одним из троюродных кузенов Кристиана, великих князей. Так Георгий вдруг стал наследником престола.
Но молодой человек знал, что корону герцословацких
Георгий считал, что глубоко несчастлив в личной жизни. У него было уже три сына, которых подарила ему супруга, великая княгиня Мария, немецкая принцесса. Мария была прелестна, как майский день, однако обладала на редкость истеричным характером. Если бы Георгий это знал раньше, то никогда бы не согласился взять ее в жены. Но особенности ее душевного склада выяснились уже после бракосочетания. Кроме того, Мария увлекалась мистицизмом, спиритизмом и верила в переселение душ, что вообще-то противоречило канонам главенствующей в Герцословакии православной религии. Жена являлась доктором философии Геттингенского университета, и Георгий перед ней трепетал. Любил ли он ее, великий князь сказать не мог. Однако боялся.
Но это не мешало ему регулярно наведываться в публичные дома, расположенные в районе «красных фонарей». Всего несколько лет назад появляться здесь представителю королевской династии было крайне опасно – жестокий маньяк по прозвищу Вулк Сердцеед убивал дам легкого поведения и, оправдывая свою кличку, вырезал у них сердца и поедал их. Самое ужасное, что, по слухам, убийцей был не кто иной, как принц Венцеслав, чуть не ставший королем Герцословакии и находившийся уже несколько лет в закрытой психиатрической лечебнице под строгим надзором медиков [2] .
2
История Вулка Сердцееда изложена в романе А. Леонтьева «Ночь с Каменным гостем», издательство «Эксмо».
Времена изменились, на дворе стояло позднее лето 1931 года, и об истории с кровожадным убийцей успели позабыть. Европу, как и весь мир, охватил экономический кризис, в Герцословакии сотни тысяч людей в одночасье потеряли работу, банки лопались один за другим, и каждый был занят только одним – стремился выжить. Георгию до всего этого не было дела: все его прихоти удовлетворялись. Несмотря на то, что казна Герцословакии была пуста, двор по-прежнему вел чрезвычайно пышный и расточительный образ жизни...
Великий князь перецеловал всех девушек, и его шаловливые руки обшарили их пышные телеса. Нет, что ни говори, а его Мария не могла сравниться с этими красотками! Жена относилась к интимной стороне супружеской жизни с нескрываемым омерзением, считая ее гадостью и свинством. В постели она лежала, закрыв глаза, закусив тонкую губу, и желала, чтобы «это» завершилось в течение минуты, от силы двух. Георгий в последние годы проводил в спальне жены (они квартировали в разных концах королевского дворца) не больше одного или двух раз в месяц. Мария не жаловалась, а, наоборот, кажется, была очень довольна – она родила троих сыновей, и два раза у нее случился выкидыш. Сейчас Мария была снова беременна.
Девушки в борделе были настоящими волшебницами, выполняли все прихоти великого князя и знали такие трюки и приемы в постели, что, расскажи Георгий о них своей жене, у той бы случился очередной истерический припадок.
– Ах, Жоржик, хи-хи-хи... Какой же ты нетерпеливый! – смеялась рыжеволосая девица, которой великий князь пощипывал бока.
Полноватая брюнетка повисла на его другой руке, а тонкая, как тростинка, блондинка, прикрыв гостю ладошками глаза, вопрошала:
– Угадай, кто я?
– Матильда? Минерва? Мадлен? – притворно тужился Георгий, и красотки вовсю заливались смехом, потому что за каждое неправильно названное имя великий князь был обязан что-то снять с себя. Скоро он остался только в исподнем и наконец «вспомнил» имя девицы – Мануэла.
Вместе с тремя развеселыми обитательницами борделя, повисшими на нем, как обезьянки на лиане, раздетый Георгий поднялся по мраморной лестнице на второй этаж, в отдельный будуар, чтобы предаться изнурительным любовным играм. Великий князь не испытывал ни малейших угрызений совести – он получал здесь всего лишь то, что ему не могла дать супруга.
Эротические экзерсисы были в самом разгаре, из будуара доносились стоны наслаждения и женское повизгивание, как внезапно в двери публичного дома кто-то грубо заколотил. Мадам де Шуазель приказала своим «воспитанницам» притихнуть, а сама направилась к порогу. Так стучала полиция, которая время от времени устраивала облавы. Все заканчивалось тем, что мадам де Шуазель предлагала полицейским услуги своих красоток, и те, получив желаемое, делали внушение, приказывали вести себя не так громко, а затем удалялись.
Хозяйка открыла дверь и узрела нескольких офицеров, а также почтенного господина со старомодными бакенбардами и большой проплешиной, которого сразу же узнала – то был гофмаршал королевского дворца барон Чучель. Мадам де Шуазель отлично разбиралась в генеалогических хитросплетениях герцословацкой знати и в придворной иерархии. Многие аристократы частенько бывали у нее, и великий князь Георгий был далеко не единственным представителем правящей династии, который пользовался услугами ее заведения. А вот гофмаршал у нее никогда не появлялся, зато заглядывал, как было известно мадам де Шуазель, в соседние притоны, где можно было предаться содомскому греху.