Корона Рико-Сантарио
Шрифт:
– Ты меня пугаешь, – призналась она на одном выдохе, пытаясь прогнать зарождающееся беспокойство.
– Я расстался с Кристиной, – наконец выдал Даниэль.
– Мне очень жаль…
«УРААААААА!» – ликовала она в своих мыслях.
– А мне вот нет, – он пожал плечами. – Это изначально не могло привести ни к чему хорошему.
– Почему? Она очень красивая девушка. И вы отлично смотритесь вместе.
– Ты думаешь мне надо только это?
Вайолет непонимающе прищурила глаза, хотя прекрасно понимала, о чем он говорит, даже если на самом деле лукавит: Кейси был из числа тех людей, которые умрут, но
– Я догадывался, но только сегодня понял окончательно, – он на секунду задумался. – Ты как ешь сладкую вату?
Вайолет удивилась неожиданному вопросу, но в глазах Даниэля читалась крайняя заинтересованность, и, решив отложить язвительный комментарий, ответила:
– Отрываю руками и ем.
– Хорошо, – не в силах усидеть на месте, он взволновано встал с кровати. – После этого у тебя останутся липкие руки, что ты сделаешь?
– Так, ты меня пугаешь все сильнее, – Вайолет, последовав его примеру, тоже встала и в попытке успокоить ночного визитера, взяла его за руки.
– Ты облизнешь пальцы, – Даниэль выдохнул и многозначительно посмотрел на Вайолет, словно теперь она должна была понять все. – А она вытерла их салфеткой.
Связь между сладкой ватой и самообманом все никак не находилась, и все что оставалось – медленно моргать, в попытке запустить мозг, бодрость которого в начале разговора была явно переоценена.
– Так, – Вайолет снова села на кровать и потянула Даниэля за собой. – Давай еще раз. Ты расстался с Кристиной, потому что она вытерла руки салфеткой?
Он закатил глаза.
– Да нет, мы расстались потому, что хочу есть эту чертову сладкую вату не с ней!
Судя по его осуждающему взгляду, это была финальная и самая очевидная подсказка, но ответной реакции, помимо все того же напряженного выражения лица, не последовало и он решился:
– Так, Лети, проснись, пожалуйста, потому что я сейчас признаюсь тебе в любви, а ты совсем не можешь этого понять.
Вайолет еще несколько раз непонимающе похлопала глазами. Без всякого объявления боевых действий, в ее голове рванул снаряд, оглушивший всю команду, ответственную за логическое мышление и адекватную реакцию на происходящее. Часть сознания, которая успела осознать происходящее, хотела пуститься в пляс, но, видимо, решила подождать, когда праздник коснется всего организма в целом.
– Скажи, пожалуйста, хоть слово, – сказал Даниэль с тихим надрывом.
Щеки его раскраснелись, чего никогда не происходило в обычной жизни, а грудь взымалась от частых вдохов. Вайолет понимала, что он сконфужен, ее молчанием, когда она рассматривает каждую черточку его лица. Он даже попытался тряхнуть головой, чтобы разорвать визуальный контакт и механически тут же поправил прядь волос, упавшую на его лоб, рукой.
Такое привычное движение, которое она видела миллионы раз и тайком посмеивалась над ним, совершенно неожиданно сработало как спусковой крючок. Где-то между ребер раздался почти реальный взрыв, сносящий все преграды и условности на своем пути.
– К черту! – беззвучно сказала Вайолет одними губами, и мгновенно сократила расстояние между ними.
Сколько продолжался поцелуй никто бы не сказал точно. Ее мозг активно протестовал,
– Я так боялся, что ты скажешь нет, – облегченно выдохнул он.
Словно завершающий мазок кистью на законченном полотне, он ставил легкий, почти невесомый поцелуй на ее губах и уткнулся носом в ложбинку за ухом.
«А уж как я этого боялась»– пронеслось у нее в голове то, что она справедливо решила не говорить вслух.
– Вот и сейчас ты молчишь.
Вайолет запустила руку в темные волосы Даниэля, перебирая пряди, надеясь, что это движение будет красноречивее всего, что она могла сказать в этот момент.
– Не знаешь, что сказать, да? А я вот целый монолог придумал, пока шел к тебе. И еще один, пока решался бросить камень в окно. Я там два часа с этим камнем стоял. А когда тебя увидел, все забыл, – он беззвучно рассмеялся, лишь выдыхая горячий воздух в ее шею. – Сладкая вата, какая глупость. Но ты и это поняла…Ну попыталась хотя бы.
Вайолет аккуратно сглотнула, надеясь прогнать образовавшийся в горле ком. Ей не верилось, что хоть один человек в мире испытывает такие эмоции по отношению к ней. Что она достойна этого. Что кто-то может желать ее объятий, прикосновений, поцелуев и не решаться ей сказать об этом. Стоять под окном, пускай даже не ее, и вглядываться в темноту комнаты. Что мысли хоть одного человека могут быть заняты только ей, хотя бы какие-то пару часов. Осознание самой возможности такого подкашивало ноги и пускало по спине целые армии мурашек.
– Мы можем просидеть так всю жизнь? – тихо спросил Даниэль, еще крепче обняв ее.
Она кивнула, а потом, широко улыбнувшись своим мыслям, шепнула ему на ухо:
– Но нам однажды захочется есть.
Он снова беззвучно рассмеялся и, выпрямившись, посмотрел ей в глаза.
– Я люблю тебя, Вайолет Гриффин.
Сон, длинною в два часа прервала назойливая песенка, установленная как мелодия будильника на смартфоне. На удивление, этим утром она казалась не такой противной, как в остальные дни. Да и голова Вайолет, обычно бывавшая каменной после такого короткого сна, ощущалась непривычно легкой и сохранившей ясность мышления.
Она повернула голову вправо, где рядом мирно посапывал Даниэль, явно игнорируя происходящее вокруг. Во сне ему с натяжкой можно было бы дать его законный двадцать один год.
– Музыку решила послушать? – он открыл один глаз.
– Ой, ты проснулся… – опомнилась Вайолет и схватила телефон, пытаясь отключить будильник.
– Ну, в этом смысл будильника…– он сел в кровати, смотря на ее суматошные движения, в бессильной попытке совладать с телефоном. – Помочь?
– Нет, спасибо, – Вайолет выдохнула, когда настойчивая мелодия, наконец, умолкла. – Я справилась. Доброе утро!