Корона жигана

Сухов Евгений Евгеньевич

— Не видел и видеть не мог! — яростно выкрикнул Макей, приподнимаясь.

— А ты поостынь, жиган, — миролюбиво протянул Петя Кроха. — Не заводись, послушай, что тебе старшие говорят.

— Что же тебя Кирьян-то не пришил? — ехидно спросил Макей. — По всему получается, что ты важный свидетель.

— Он меня все время хочет убить, — невозмутимо отозвался уркаган. — А только бы ты присмотрелся к Кирьяну. Сначала он Графа убил, а потом и с сынком захочет разобраться.

— Если ты набрехал, — тихо произнес Макей, — я сам лично твои кишки на локоть намотаю.

— А ты иди спроси у него, — разрешил Сарычев. — А потом нам расскажешь.

Даже

в темноте было видно, что глаза Макея пылают яростью. Окажись в эту минуту в его руке пистолет, так он не мешкая разрядил бы обойму в уркагана. Не сказав ни слова, он резко поднялся и пошел в темноту. Сначала был виден его силуэт, а затем он растворился в ночи.

— Как ты думаешь, он поверил? — спросил Игнат Сарычев старика.

Уркаган скрестил на груди крепкие жилистые руки.

— Подожди немного. Сдается мне, что тебе придется на днях вылавливать из канавы труп Кирьяна.

* * *

— Вызывали, Игнат Трофимович, — шагнул Петр Замаров в кабинет Сарычева после короткого стука.

— Да, вызывал. Проходи, Петр, — оторвался Сарычев от бумаг. — Располагайся.

Пододвинув к себе стул, Замаров присел.

— Я вот что хотел тебя спросить. Как так получилось, что жиганы ушли именно через тот двор, который охранял ты? — разглядывая его в упор, негромко спросил Сарычев.

На лице Петра отразилось смущение. Но уже в следующую секунду он сумел полностью совладать с собой.

— Так мне товарищ Кравчук велел отойти. Сказал, что соседний переулок не прикрыт. Я там простоял пару часов — никого нет. А когда выстрелы раздались, вышел. А жиганы уже через проходной двор ушли… И ребят положили.

— Тебе не кажется, что у нас в уголовке какие-то странные дела творятся. Не успеем мы что-то предпринять, а бандитам об этом уже известно.

— Вот и мне об этом думается, — подался вперед Петр, понизив голос до шепота.

— А у тебя-то самого есть какие-нибудь соображения по этому поводу? — беспечно поинтересовался Игнат.

— Трудно сказать… товарищ Сарычев… — и, рубанув рукой, продолжал: — А чего там! Говорить, так уж до конца. А только когда вас еще не было, у нас большой беспорядок был. А к товарищу Кравчуку иногда подозрительные личности приходили. — Замаров, обернувшись на дверь, продолжал: — Одни босяки. Запрется с ними в комнате и о чем-то подолгу разговаривает.

Сарычев посуровел. Некоторое время он молчал, поигрывая спичечным коробком. Затем решительно установил его на попа и заговорил:

— Тут вот какое дело, Петр… Кравчук-то утверждает прямо противоположное… Приказа-то он тебе не давал… Сидеть! — прикрикнул Игнат. — Дай мне договорить до конца. А где твоя золотая цепочка с крестом?

Замаров слегка смутился:

— Я ее снял… Неудобно как-то. А потом, вы ведь сами мне сказали.

— Ну-ну… Именно такая цепочка есть в описи похищенных вещей купца Патрикеева. И очень странно, что на это никто не обратил раньше внимания.

— Этого не может быть, — запротестовал Замаров. — Она моя!

— А вот послушай… Четыре месяца назад была ограблена ювелирная лавка купца Патрикеева. У него была именно такая же цепочка, которую носил ты. В тетради был сделан точный рисунок.

— Она могла быть просто похожей.

— Так вот, эта цепочка именная, и другой такой в России не существует. Когда-то она принадлежала князю Михаилу Катукову. На замке вытиснен даже их фамильный герб. Но потом он продал ее купцу Патрикееву. Значит, за предательство своих товарищей жиганы расплачиваются с тобой золотом. Богато живешь, нечего сказать! Золото всегда в цене, не то что рубли, а?

Лицо Замарова побледнело.

— Товарищ Сарычев… — попытался приподняться он.

— На место! — с угрозой протянул Игнат. — Только ведь это золотишко ты отнес на Хитровку, где очень выгодно сплавил. — Сарычев сунул руку в карман и вытащил золотую цепочку. — А фамильный герб — вот он, на замке, князь его сразу признал, едва увидел. Сидеть! — повысил голос Сарычев. — Что поделаешь, следили мы за тобой, цепочку пришлось конфисковать как вещественное доказательство. Знаешь, я до последнего времени не верил, что это мог быть ты. — В голосе его послышалось разочарование. — Но ты допустил ошибку. Перед операцией ты позвонил Кирьяну прямо… из моего кабинета, предупредив его о нашем появлении. Нам несложно было установить, что это был именно ты. Нашелся свидетель, который видел, как ты выходил из кабинета как раз в это время.

— И кто же этот свидетель?

— Для тебя это не имеет значения.

— Это не я! Это какая-то чудовищная ошибка!

— Не уверен.

— Разве я плохой сотрудник? Ведь я часто рисковал своей жизнью…

— Люди меняются.

— Но не так же быстро!

— Ты будешь отвечать?

— Я ничего не знаю! — выкрикнул Замаров.

— Понимаю, — неожиданно согласился Игнат Сарычев, — тебя не убедить. То, что я тебя не рассмотрел сразу, в этом есть и моя вина. За такое, как говорится, тоже по головке не погладят. Думаю, что тебе тоже не нужен бесславный конец. У тебя путь один — пуля в лоб! Весь вопрос, как все это произойдет. С позором, когда тебя закопают, как какую-то бешеную собаку, или все-таки похоронят по-человечески. — Игнат немного помолчал, а потом продолжил: — Я предлагаю тебе второй вариант, — он выдвинул ящик стола и вытащил из него наган. — Конечно, умирать никогда не хочется, но все равно когда-то это происходит. — Начальник уголовного розыска вытащил из барабана пять патронов и положил их на стол. Подумав, сгреб опасную россыпь в карман. — У тебя один патрон. Пойдешь вон за ту дверь, — показал он на соседнюю комнату, — и пустишь себе пулю в лоб. Обещаю, что я никому не скажу, что именно ты и есть тот самый предатель.

Сарычев аккуратно положил пистолет на стол, а потом несильно подтолкнул его к Замарову. Наган скользнул по гладкой поверхности.

Петр мгновенно схватил оружие. Тонкие красивые губы скривились в презрительной усмешке.

— А ты простак, товарищ Сарычев, — направил он ствол прямехонько в переносицу начальника. — Не ожидал. Я-то думал, что мне уже крышка, а ты вот какой мне подарок преподнес. Щедрый! Недооценил ты меня, Игнат Трофимович. Ой, напрасно о тебе столько всего говорят! Неужели ты думал, что я пущу себе пулю в лоб? Ха-ха-ха! Не дождешься! Я уж лучше тебя пристрелю.

Игнат Сарычев старался оставаться спокойным, он даже скрестил руки на груди.

— И как ты объяснишь то, что я застрелен?

Петр Замаров лишь усмехнулся:

— Все очень просто. Все знают, как ты любишь свою жену. А, насколько мне известно, ей давно не до тебя. Она предпочла жигана. Сошлась с одним паханом. Парень он щедрый, бросает деньги направо и налево, женщины любят таких тузов. Вот ты и не выдержал душевных переживаний и пустил себе пулю в лоб. Зря ты это скрывал… Бывает, знаешь ли!