Коронатор (Делатель королей) (другая редакция)
Шрифт:
– О, это уж чересчур! Всего год назад я была никому не известной монастырской воспитанницей, а сегодня вы хотите…
– Не обольщайтесь, ваше высочество. Но обязанности короля Генриха сейчас ничтожны. Необходимо, чтобы его хоть изредка видели на людях, в храмах или на приемах. Все остальное взял на себя ваш отец. Он – истинный государь.
Хотел Стэнли этого или нет, но последние его слова прозвучали жестко.
Анна плотно сжала губы. «Видит Бог, тебе хотелось бы находиться на его месте. Но ни ты, ни кто другой, сколько бы раз вы ни меняли цвета роз на своих шляпах, никогда не смогли бы стать им, никогда не сумели
– Если эти обязанности, как вы изволили заметить, столь ничтожны, то не лучше ли мне все-таки постараться ускорить прибытие в Англию принца и королевы с войсками?
Стэнли печально улыбнулся.
– Клянусь раем и адом, миледи, даже ваш отец уже не верит в то, что Маргарита Анжуйская поспешит на помощь королю.
– Как прикажете вас понимать? Королева Маргарита собрала войска во Франции и, зная о прибытии Эдуарда в Англию, готова двинуться на помощь Делателю Королей.
Барон отрицательно покачал головой. Теперь в его лице не было больше ничего мальчишеского. Глубокие морщины у рта сразу состарили его.
– Как это звучит на латыни – duodus certantibus tertius qaudet [63] . И ваша царственная свекровь, миледи, придерживается именно такой точки зрения. Она не станет спешить в Англию, а выждет. Либо Эдуард разобьет войско вашего отца и уничтожит Делателя Королей, и тогда она вернется со свежими силами и даст ему решительный бой, либо Уорвик ослабеет в войне с Йорками, и тогда она сможет диктовать ему условия.
63
Когда двое дерутся – радуется третий ( лат.).
– О небо! Но ведь так она погубит все дело! Если королева не поспешит в Англию и позволит Эдуарду одержать верх, она никогда больше не сумеет отвоевать трон! Нет, мне действительно необходимо быть во Франции, чтобы убедить Маргариту и моего мужа помочь отцу разделаться с Йорками.
Стэнли задумчиво потер переносье.
– Что-то не припоминаю, чтобы кому-нибудь удавалось в чем-либо убедить Маргариту Анжуйскую. Что же касается принца, я его почти не знаю, но поговаривают, что он никогда ни на что не решится без дозволения матери. Простите, принцесса, если я ошибаюсь.
Анна прикрыла глаза. В памяти всплыла рука Эдуарда с занесенным хлыстом, она словно заново ощутила в спине и плечах ослепительную боль от ударов.
– Еще месяц назад я написала принцу Уэльскому. Он не ответил.
– Нет, ответ прибыл. Письмо вашего супруга уже неделю хранится в ваших покоях в Вестминстере.
– Почему же вы не захватили его?
– Но ведь я был уверен, что вы вернетесь со мной в Лондон.
– И это после того, как я отослала ни с чем стольких гонцов? Однако вы интриган, лорд Стэнли. Не отрицайте, вы хотели воспользоваться этим письмом как приманкой!
В карих глазах барона вновь мелькнул дерзкий блеск.
– Винюсь. Я действительно полагал, что письмо супруга, а вместе с ним и послание отца, дожидающиеся вас в Вестминстере, убедят вас вернуться. Поверьте, ваше высочество, я вполне искренен, когда советую вам поторопиться в Лондон.
Анна устало вздохнула. В голове еще звучали слова, сказанные ею сегодня у гробницы Генриха IV: «Если
Стэнли между тем продолжал:
– Вам нельзя сейчас все бросить и устремиться на континент. Больше всего это будет похоже на трусливое бегство. К тому же, если мы не сумеем скрыть безумие короля, ваш отец останется в полном одиночестве. Кто встанет рядом с ним отстаивать дело сошедшего с ума монарха?
Анна внезапно всхлипнула.
– Господи, помоги моему отцу!
Стэнли взял ее руки в свои ладони.
– Уповать на Бога вовсе не означает, что следует сидеть сложа руки.
Анна опустила голову. «Если сможешь, помешай мне!» – звучало в ней. Да, все складывалось так, что ей не удастся свидеться с принцем Эдуардом. Она встала. Ее щеки, обрамленные волнами гладких каштановых волос, показались Стэнли мраморными, но глаза сверкали решимостью.
– Я согласна, барон. Я буду сопровождать короля в столицу. Однако при первой же возможности уеду, чтобы умолить супруга поспешить в Англию.
10
Лондон в сумерках
Лондон показался Анне серым и призрачным. Сидя в седле, она зябко куталась в розовый шелковый плащ, глядя на крутые темные крыши домов предместья Саутворк, за которыми возвышался бесконечный лес шпилей и колоколен столицы. В пелене моросящего дождя все выглядело зыбким и неустойчивым. Анна почувствовала, что ей вовсе не хочется въезжать в город.
До Лондона они добрались на удивление быстро. Лорд Стэнли взял на себя все хлопоты по сопровождению их кортежа, и Анна решила, что еще ни разу ей не доводилось путешествовать с подобным комфортом. Казалось, барон не упустил ни одной мелочи. Он заранее рассчитал, сколько миль они будут делать в день, чтобы двигаться достаточно быстро, но при этом не загнать лошадей и не причинить особых неудобств разместившемуся в закрытом паланкине королю. Барон предусмотрительно высылал вперед своих людей, и к прибытию кортежа всегда уже был накрыт стол, растоплены камины, согрета вода и, если дело шло к ночи, приготовлены удобные постели. Для Генриха Ланкастера непременно отводилось отдельное помещение, куда он удалялся с Лэтимером, так что короля мало кто видел в дороге. Зато Анна все время была на виду, держась впереди кортежа рядом с бароном Стэнли. Поначалу, правда, она опасалась, что беременность помешает ей чувствовать себя свободно в дороге и лорд Стэнли что-то заподозрит, однако, к ее облегчению, все шло превосходно, она прекрасно ела, ощущала себя бодрой, ее головокружения по утрам прекратились.
За время пути барон Стэнли поведал ей обо всем, что происходит в столице, сообщив, что ее дядя-епископ неплохо справляется со своими обязанностями, а сестра сейчас перебралась в Тауэр, ибо, едва Джордж взялся править в Лондоне, он тут же решил, что особняк Савой больше не соответствует его высокому положению и предпочел переселиться в древнюю королевскую резиденцию. Сейчас Кларенс в отъезде, а его беременная жена по-прежнему в Тауэре, и не пожелает ли принцесса также обосноваться в этой старой крепости, где они с королем чувствовали бы себя увереннее, чем в недостаточно укрепленном Вестминстере. Но Анна неожиданно возразила.