Коронный дознатчик. Сыскарь. Легавый. Агент
Шрифт:
– Это мы ещё посмотрим, – я почему-то был уверен в своей затее и постарался успокоить ребят: – За меня не переживайте. Выкручусь. Соколов, сделай, как он сказал. Только сначала перезаряди дротовик, чтоб обойма полная была. Как только я уложу главаря, хватай своё ружьё и прикрывай меня.
– Понял, – кивнул парень.
А Пехов удивлённо спросил:
– Уложите? Как?
– Есть средство, – ухмыльнулся я, вытаскивая из-за пояса пистолет, передёргивая затвор и взводя курок. – Ротмистр, не одолжите мне вашу фуражку? Только мне придётся её испортить.
–
Это точно, видок у мужика ещё тот был. Теперь он в своей безрукавке, напрочь изгвазданной кровью, грязью и соком травы, больше на разбойника походил, чем на жандарма. Ну да нам и не на параде маршировать.
Нет, не подойдёт мне офицерская фуражка ротмистра. Слишком жёсткие околыш с тульёй. А вот у Соколова унтер-офицерский головной убор куда мягче будет. Не фуражка, а форменная панама с козырьком и кокардой. Картуз, одним словом.
Парень, как и его командир, жадничать и упираться не стал. Позволил прихватизировать фуражку без лишних слов. Хороший пацан, правильный. В лепёшку расшибусь, но выбью ему повышение. Потом.
А пока я аккуратно, чтоб не нажать случайно на спусковой крючок, сунул снятый с предохранителя пистолет внутрь мягкой фуражки, запихав его в уширение тульи.
Наложив указательный палец на защитную спусковую скобу, взялся за рукоять пистолета, прихватывая заодно и околыш фуражки. Теперь есть шанс, что бандит «макарку» не заметит. Проверил, чтоб при выстреле пуля случаем в кокарду не угодила, траекторию изменив. Всё, отлично.
Хотел я поначалу оставить пистолет за поясом или в задний карман штанов спрятать. Но подумал, что любая моя попытка сунуть руку под джемпер или себе за спину может насторожить оппонента раньше времени. А оно мне не нужно.
– Ладно, пошёл, – сообщил я ребятам и громко оповестил бандитов: – Я выхожу! Не стреляйте!
Не стану врать, страшно было до колик в боку. Коленки исходились мелкой дрожью, а сердце трепыхалось, словно сумасшедшее. Потому как уверенности в том, что переговорщик не врёт, а я нужен его нанимателю живым, не имелось, от слова совсем. Так, теплилась малюсенькая надежда, что решит этот засранец всё-таки поболтать со мной, хотя бы просто ради-для поиздеваться, а не прикажет пристрелить, едва я выйду на открытую местность. Но страх был куда сильнее.
Так что, встав на ноги, вынужден я был ухватиться за спасительный ствол берёзы. Иначе рухнул бы, к позору своему, обратно на землю.
Соколов уже дозарядил дротовик и выставил его напоказ, прислонив к стволу дерева.
– Я иду! – проорал я, стараясь, чтоб мой голос откровенно не дрожал. – Давай, где ты там, вылезай из своей норы!
Глава 11
Раненая нога затекла и онемела. Спина тоже не добавляла радости, обжигая резкой болью при каждом движении. Вот и какой из меня, такого хромого да кривого, герой? Уверен, со стороны это гораздо больше на глупое самопожертвование походило.
Хотя мне это было, наверное, только на руку – пускай противник видит перед собой лишь обессиленного калеку, от которого можно не ожидать угрозы. Так что я на всякий случай даже ещё сильнее захромал, скорчил морду поизнурённее и начал слегка постанывать при ходьбе.
Переговорщик нарисовался не сразу. Лишь когда я уже порядочно отошёл от нашего с жандармами укрытия, этот фрукт появился из-за деревьев и неспешно двинулся мне навстречу.
Человек вроде. Ростом чуть ниже меня и сложением похлипче. Но походочка разухабисто-наглая, и ухмылка на физиономии соответствующая.
На носу выпендрёжные тёмные очки, за которыми совсем не видно глаз. На башке шляпа-котелок. Ещё и длинные бакенбарды пушатся и топорщатся на щеках. Такое ощущение, будто он свой образ с Кота Базилио слизал. Разве что тросточки слепца не хватало.
Зато её отсутствие прекрасно восполнял монструозного вида пистолет. Точно такой же, какой я видел у Снежина – здоровенный, словно сорок четвёртый Магнум, даже больше, и с зелёными стекляшками патронов. Не удивлюсь, если это пистолет князя и был.
Главарь бандитов держал оружие поднятым перед собой, видимо, специально для устрашения, чтоб я не рыпался и не питал напрасных иллюзий.
Не дойдя до меня шагов пять или шесть, он остановился. Чуть развернулся, немного выставив правую ногу вперёд, подбоченился свободной рукой и направил на меня дуло пистолета. Ни дать, ни взять, дуэлянт хренов. Что ж, пусть думает, что эта игра в одни ворота. Не стоит его разочаровывать раньше времени.
Я чуть развёл в стороны руки и выпучил глаза, стараясь показать, как мне страшно. А бандит скомандовал:
– Стой. Ближе не подходи.
– Хорошо, хорошо, – согласился я немного нервно, хотя тут мне даже играть не пришлось. Адреналин и так уже вовсю гулял по жилам, наполняя руки и ноги мелкой противной дрожью. А сердце так и вовсе, казалось, вот-вот готово было выскочить из груди.
– Так что ты там хотел со мной обсудить, дознатчик, – этот гад меня откуда-то знал, и моё состояние его, похоже, вполне устраивало. Довольный увиденным, бандит усмехнулся, вытянул шею, видимо, заглядывая мне за спину, и немного сдвинулся. Скорее всего, чтобы лучше видеть ружьё Соколова, а заодно и прикрыться мной от жандармов, если вдруг у них ещё что-то из оружия припасено.
А ведь была такая мысль. Хорошо, что я пистолет унтеру не оставил. Не факт, что тот, даже разобравшись с конструкцией, сумел бы попасть в переговорщика с такого расстояния. Короткоствол – это вам не ружьё.
Жалко, из-за почти непрозрачных стёкол очков совсем не было видно глаз моего ушлого собеседника. Не то, что бы мне сильно интересно было, какого они цвета. Просто малость подбешивало, что я не могу видеть, куда этот проходимец в данный момент пялится и что ощущает. Может, он сейчас не меньше моего очкует, а потому и глазки свои бегающие прячет.