Коронный дознатчик. Сыскарь. Легавый. Агент

Ильин Сергей

Или это всё игра, затеянная иностранной разведкой? Совпадение или нет, то, что убивают барона Трёхгорнова, о котором незадолго до этого упоминает господин Вильгорт? И если это не совпадение, кто работает на помощника посла, комиссар Бронев или наш Чингачгук Рваное Ухо? Или всё же оба-два?

Короче, как говорится, узнал много, но вопросов ещё больше прибавилось. И чтобы весь этот клубок распутать, похоже необходимо мне было кроме Рощино посетить ещё и Карабаш, где у княгини какие-то эльфы землю арендовали, и гоблинов навестить. К тому же, они сами на встрече настаивали.

Глава 20

– Ну-с, голубчик, – оставив меня по окончании

собрания у себя в кабинете, Миассов указал на ещё одного задержавшегося с нами господина, – хочу познакомить вас с вашим коллегой и непосредственным начальником, действительным статским советником Толем Францевичем фон Чубисом. Сегодня он по рекомендации самого канцлера назначен главой Дознавательного отделения нашего Управления Сыска.

– Очень приятно, – кивнул я, хотя приятного было мало. Не понравился мне этот тип.

Хотя, на первый взгляд, ничего особенного. Где-то моего возраста, ухоженный и, я бы даже сказал, лощённый. Рыжеватые волосы напомажены и гладко зачёсаны набок. Тонкие усики, пушистые бакенбарды. Всё как у всех тут. Только взгляд уж больно неприятный. Смотрел он на меня, словно на дохлого таракана, обнаруженного в салате. Может, и нет, но мне именно так показалось. И я мгновенно проникся к типу антипатией, подозреваю, взаимной.

– Толь Францевич будет направлять ваши способности и энтузиазм в нужное, так сказать, русло, – продолжил Миассов. – Думаю, это будет способствовать ещё большему повышению показателей раскрываемости особо важных дел. Получать задания и отчитываться об их выполнении отныне вы будете лишь через Толя Францевича.

Мля-я-ять, и тут борцы за улучшение статистики. Никуда без них. И что это за лишнее звено в командной цепи? Зачем меня граф какому-то хлыщу переподчинил? Ответственность с себя хочет снять? Так я вроде пока никому не навредил. Герцог мной и вовсе доволен. Потому и для дополнительного контроля со стороны начальства повода особо не имелось. На кой ляд мне дополнительный руководитель?

– Для вас, – фон Чубис обратился ко мне, чуть покривившись, словно вынужден делать это вопреки собственной воле, – имеется дело, не терпящее отлагательств. Ювелирный салон Элиуса Клая подвергся нападению и ограблению сегодня ночью. А семейство Клай является официальным поставщиком двора Его Светлейшества. И речь не только о драгоценностях. Семейство Клай активно занимается горными разработками. Ценные минералы, золото, железная руда. Отовсюду торчат длинные уши этой семейки. А тут ограбление их ювелирного салона. И кроме того, как стало известно, пропал молодой наследник уважаемого семейства. И родные подозревают, что ограбление и похищение представителя семейства – это взаимосвязанные преступления. Потому данный факт требует нашего незамедлительного расследования. Его Светлость, – фон Чубис почтительным наклоном головы указал на графа Миассова, – не упомянул на собрании тот факт, что бунтовщики от простых протестов уже перешли к более активным действиям. Участились грабежи богатых семейств, а добытые при этом средства идут на поддержку и усиление подрывной деятельности. Есть сведения, что подобные акции устраиваются боевыми звеньями наиболее радикально настроенных гоблинов. Не исключено, что и налёт на ювелирный салон дело рук этих боевиков.

Вот это номер. Просто-таки социал-революционеры гоблинского разлива.

– А я тут каким боком? – выслушав фон Чубиса, кисло отреагировал я. Голос моего нового начальника был каким-то противным. Да и то, что своим заданием этот хмырь грубо рушил мне все планы, лишь ещё больше усугубляло возникшую к нему неприязнь.

– А таким, – ещё больше скривился Толь Францевич, словно у него внезапно зуб разболелся, – что при налёте был убит сторож. Никаких иных свидетелей происшествия не наличествует. Так что потрудитесь соблаговолить, отправляйтесь немедленно в салон и выясните, кто совершил преступление. Если официально подтвердится участие в этом деле гоблинов, у Управления Внутренней Безопасности появится повод прошерстить эту подлую братию, устроив полноценную облаву на территории диаспоры. Канцлер настаивает на необходимости помочь безопасникам.

– Думаете, – одарил я нового начальника удивлённым взглядом, – убийцы орудовали с написанными на груди именами? Как я выясню, кто они?

– Не валяйте дурака, господин Штольц, – голос фон Чубиса превратился в шипение змеи, которой наступили на хвост. – Нам не нужны их имена. Достаточно будет факта участия гоблинов в преступлении. Составите словесный портрет и передадите данные художнику, что отправится с вами на выезд. А глупые вопросы и пустое ёрничество оставьте при себе. Мне этого не надобно.

Не надобно ему! Похоже, не сработаемся мы с этим мудаком. Вот распутаю смерть князя со всем сопутствующим и попрошу герцога избавить меня от этого фон барона.

– Господа, прошу вас, – решил выступить в роли миротворца Миассов, – не стоит нагнетать неблаговоление при первом же знакомстве. Я ожидаю от вас результатов работы, а не словесные перепалки. Соизвольте уже заняться делом. Отправляйтесь, голубчик, – расплывшись в неестественно широкой улыбке, повернулся он ко мне. – Художник уже поджидает вас в приёмной.

Фон Чубис также одарил меня весьма неприятной, насквозь фальшивой улыбкой, однозначно дающей понять, что наше «неблаговоление» на этом не закончилось. Да и пошёл он. Разберусь быстро со сторожем и свалю в Рощино.

В коридоре меня уже действительно поджидал художник – прыщавый и патлатый юнец, одетый будто сынок баварского бюргера: кургузая тканая курточка, белая сорочка, короткие шорты на лямках, высокие гольфы и смешные тупоносые башмаки с несколькими пряжками. Усугубляли забавную схожесть с импортным обывателем ярко-зелёный шейный платок и шляпа-таблетка с небольшими полями. Весьма приличных размеров блокнот юный художник сжимал под мышкой. Причём так, словно боялся, что его кто-нибудь отберёт.

Даже не стал узнавать, как зовут этого чудика. Просто отправил его к выходу и велел дожидаться меня там. А сам рванул к Рогову, надеясь заполучить от него новый бронежилет взамен испорченного.

Вениамин Архипович был рад моему появлению. Но пришлось его малость огорчить, отказавшись остаться на чай с неизменными баранками. Дело-то уже к пяти часам шло. И хотя желудок давно подавал бедственные сигналы, жалобно и голодно урча, тратить время на посиделки было сейчас для меня непростительной роскошью. Так что я извинился, пообещал заскочить вот прямо уже завтра, быстренько напялил жилет и поспешил ретироваться.

Ротмистр с орком меня заждались, давно уже сидя в драндулете, припаркованном неподалёку от проходной. Уж не знаю, где они пообедали, но для меня ребята припасли здоровенный, разрезанный продольно багет, напичканный всякой всячиной типа ветчины, сыра и зелени. Тут что, «Сабвэй» где-то поблизости? Кувшинчик холодного пива стал приятным бонусом к этому запоздалому обеду. Которым мне, впрочем, тут же пришлось поделиться.

Чуть не подавился, заметив чересчур заинтересованный взгляд художника. Ну не жлоб же я последний. Отломал изрядный кусок багета и угостил парня. Тот не стал кочевряжиться, утверждая, что настоящий художник должен быть голодным, а сразу же накинулся на еду, поглощая её с завидным проворством. Да я и половины сэндвича не успел сгрызть, когда юнец умял последний кусок и нескромно начал коситься на моё пиво.