Коронный дознатчик. Сыскарь
Шрифт:
– И как же, интересно? – буркнул я себе под нос, особо и не надеясь на ответ.
– Всё-таки диверсия? – вопросительно поднял брови комиссар, вынимая из внутреннего кармана сюртука уже знакомую мне записную книжку.
– Скорее всего. Сторож на проходной зарезан, а это, вкупе с аварией, не может быть простой случайностью, – задумчиво и несколько отстранённо ответил толстяку дознатчик. Мой вопрос он действительно проигнорировал. Князь, вообще, будто погрузился в свои размышления, и всё наше общение теперь больше походило на его разговор самого с собой. – Котёл обслуживали опытные специалисты.
– Что ж, будем копать, – согласно выдал комиссар и срулил в сторонку, направившись к обозначенной князем группе трудящихся. Сбившись в кучку, те топтались у выхода из котельной, чего-то дожидаясь и изредка переговариваясь между собой. Все как один в грязных робах и с одинаковым выражением понурой угрюмости на чумазых, покрытых пылью и копотью лицах.
– Молодец Валяй Силович, – внезапно сообщил мне князь, направившийся к двум телам, лежащим чуть поодаль прямо на полу и с головой накрытым какими-то рогожками. Надо же. А я-то решил, что он и думать обо мне уже забыл. – Хоть и не в нашем ведомстве служить изволит, но специалист толковый. Из простых оперативников в комиссары вышел. Без всяких протекций и несмотря на подлый род. Ещё несколько лет выслуги, и дворянский титул получит.
– Угу, молодец, – покивал я, хмурясь и недоверчиво глядя на трупы. Что и каким образом они мне поведать-то могут? – А как с ними общаться?
– С ними? – уточнил князь, подходя к телам, склоняясь над ближайшим из них и приподнимая край рогожки.
Твою мать! Лучше бы он этого не делал. Не то, чтобы я совсем не переносил вид покойников. В жизни уже со всяким приходилось сталкиваться, и повышенной чувствительностью юной институтки я не страдал. Но тут зрелище было совсем уж не из приятных. Мужика буквально сварило и, будто оплавив, изуродовало, превратив лицо в какое-то жуткое покорёженное месиво.
Если бы дознатчик не отпустил рогожку, вновь прикрывая труп, я бы блеванул прямо на его щёгольские брюки и сапоги.
– Вы бы пока отвернулись, что ли, – видимо, князь заметил моё состояние и проявил снисходительность. – Я сейчас хотя бы одежду осмотрю на предмет повреждений и позову вас. Детальный осмотр придётся проводить эксперту. Кожные покровы сильно повреждены.
Сильно – не то слово. А мне, и впрямь, лучше отвернуться на время.
Сам дознатчик, кстати, даже в лице не переменился. Так и оставался равнодушно-сосредоточенным, словно выполняющим в уме какие-то сложные математические вычисления.
Пока я утихомиривал эмоции и выравнивал дыхание, добросовестно таращась на красную кирпичную стену, князь ползал на корячках вокруг ошпаренных тел и тщательно их изучал. Вот это выдержка у человека! И никакой брезгливости. Даром, что из благородного сословия.
– Ну-с, господин Штольц, приступайте, – окликнул он меня через несколько минут и приглашающим жестом указал на покойников. – А я пока территорию осмотрю, чтобы вам не мешать.
– Ещё бы знать, как, – растерянно почесал я затылок и снял, чтобы протереть, вспотевшие ни с того, ни с чего, очки.
– Сосредоточьтесь, – с умным видом посоветовал господин Коронный Дознатчик, немного отступая назад. – На меня внимания не обращайте. Постарайтесь наладить контакт с тонкими полями погибших.
Ну и на чём тут сосредотачиваться? Я пялился на прикрытые тела покойников и тихо радовался, что те не пялятся на меня в ответ. В таких условиях я бы точно не смог наладить с ними никакого контакта. Впрочем, и без того ничего не выходило. Я смотрел и так, и эдак, надеясь разглядеть такие же мутные пятна над телами, как тогда на поляне. Бесполезно. Никаких изменений не наблюдалось. Разве что мухи налетели и принялись кружить вокруг мертвецов, мерзко жужжа и примеряясь, куда бы приземлиться.
От одной из мух, почему-то нагло решившей устроить «аэродром подскока» у меня на плече, я отмахнулся. И непроизвольно проследил взглядом за хитрой траекторией её полёта, призванного увернуться от карающей длани и, одновременно, позволить сильно не отдаляться от рукава куртки, облюбованного подлюкой. Возможно, попавшая вчера на меня кровь орка не совсем отмылась от одежды. Вот и привлекала теперь эту надоедливую заразу.
Как бы то ни было, отведённый от покойников взгляд сыграл решающую роль. Краем глаза я заметил зависшие над трупами рабочих темноватые и бесформенные пятна душ. Попались, голубчики!
Теперь бы не потерять их из виду.
Попробовал сфокусировать взгляд на пятнах.
Зараза! Исчезли.
Пришлось вновь отводить взгляд и отслеживать момент появления душ на периферии зрения.
Пятна появлялись, но тут же исчезали, стоило мне попытаться сосредоточить на них внимание и попробовать рассмотреть.
Да что ж за ерунда такая?! Там на поляне я ведь спокойно разглядывал непонятное пятно, и оно совсем не торопилось при этом пропасть из виду. Может я слишком волнуюсь? И чересчур стараюсь? Где там мой здоровый пох… пофигизм? Ну не выйдет и не выйдет. Не возьмут меня в дознатчики, пойду в прогрессоры. Вон тут как к новым технологиям трепетно относятся. Пошли они нах со своими тонкими полями…
Стоило мне забить на необходимость отлавливать грёбаные привидения и отвернуться от мёртвых тел, пятна сами собой проявились. И не исчезли, даже когда я хмуро глянул на них практически в упор. Ну и что это были за фокусы с притворной стеснительностью? Какого, спрашивается, нужно было выкобениваться?
Так, ладно. Дальше что? Как с ними общаться? И куда при этом смотреть? Пятна совершенно бесформенные. Ничего общего с привычным образом привидений или призраков. Ни туловища, ни рук, ни ног. И сверху ничего похожего на голову. Ни рож, ни ртов, соответственно. Просто две дымчатые кляксы, зависшие в воздухе. Как с ними беседовать?
Блин, пятна немного вытянулись в высоту и в верхней части каждого вырос аппендикс, отдалённо напоминающий голову.
Так, стоп! Это они под мои пожелания подстраиваются? А если сейчас хоть на одном из них проявится обваренная физиономия? Да я же кину всё нафиг!
Нет, всё остановилось на смутных намёках – огромный, словно надкушенный снизу, огурец туловища и голова в виде приросшего сверху помидора поменьше. Руки и ноги по-прежнему отсутствовали. Да и бог с ними.
Каспер-один и Каспер-два. Только не белые, а тёмные.