Короткий бег мангуста
Шрифт:
– Перекусить надо, дорогой. Не знаю как ты, а мы сегодня еще не обедали.
Покряхтывая, грузин выбрался из салона, и безропотно согласился:
– Как скажешь, уважаемый. На сытый желудок и дорога короче.
– Антон, – окликнул Степан Поздеева, – бери покрывальце, накрывай полянку вон там, в сторонке.
Когда грузин с Поздеевым отошли достаточно далеко от машины, Медведев негромко спросил Хорина:
– Как он? Не возмущался?
Закурив и сплюнув, Хорин ухмыльнулся:
– Как младенец. Всю дорогу песни
– Черножопые азеры, Слава. А грузины народ хороший. Даже жалко его, ей Богу. А впрочем, ты прав. Накручивай, злее будешь. Легче будет мочить… Ну ладно. Бери жратву и накрывайте. А я сейчас.
Сев в машину Медведев вынул из «кейса» две бутылки водки, открыл одну, и большую часть вылил на асфальт, оставив в бутылке граммов сто. Всыпав через горлышко горсть клофелина тщательно взболтал, взял обе бутылки и пошел к импровизированному столику. Хмыкнув, весело предложил, обращаясь в основном к Кавсадзе:
– При таком изобилии не грех и выпить! А, мужики? Давайте-ка посуду.
Вылив в стакан остатки из первой бутылки, Степан протянул его грузину, и отбросил пустую бутылку в сторону:
– Гостю в первую очередь. Ничего, Гоги, остатки сладки. А мы себе вторую откроем. Да ты пей, пей, дорогой. А о плохом не думай. Приедем, я за тебя словечко замолвлю. Мое слово кое-чего стоит.
Выдохнув, Кавсадзе одним махом опрокинул полстакана водки и вцепился зубами в кусок холодного мяса. Степан, разлив по чистым стаканам, подал Андрею со Славой, поднял свой:
– Ну, будем…
Кавсадзе окосел стремительно. Минуты через две его уже основательно повело, и Степан незаметно подмигнул Горбунову с Хориным. Оба разом поднялись и, подхватив грузина под руки, поволокли его к «Ниве». Медведев приказал Антону:
– Ступай, я сам уберу.
Свалив остатки ужина в кучу, Степан связал углы покрывала, забросил узел в машину и, сев за руль, тронулся вслед за рванувшей с места «Нивой».
Ехали долго. Так долго, что Медведев начал нервничать и материться вслух:
– Что за б…! Шесть таблеток, пора бы уже. Какого хрена тянут!!!
Шедшая метрах в ста впереди «Нива» вдруг резко вильнула, выскочила на обочину, и как вкопанная замерла на месте. Резко затормозив, Степан выскочил из машины и почти бегом бросился к «Ниве». Заглянув в салон, и ничего не разобрав в темноте, нетерпеливо спросил через стекло:
– Ну что?!
Чувствуя, что сдают нервы, не дождавшись ответа, вторично рявкнул так, что вены вздулись на висках:
– Ну что там, мать вашу?!!
Водительская дверца приоткрылась и Антон, бледный, с перекошенным лицом, выполз из салона, и на карачках пополз к обочине. Согнувшись пополам он затрясся от неудержимой рвоты. С другой стороны выбрались Хорин с Горбуновым. Андрей прикурил дрожащими руками и с усилием выдавил:
– Готов.
Медведев вытер испарину со лба и облегченно выматерился:
– Пи… ц котенку! Давайте валить отсюда. Антон… Антон, б…! Хорош блевать. Садись за руль.
Поздеев, продолжая содрогаться в рвотной судороге, прохрипел:
– Не мо… х-х-х… не могу… я…
– Ну, сосунок… – Степан презрительно скривился. – Андрюха, давай за руль. Гони к лесу. Антошка, пи… юк к слабонервный, садись ко мне.
Степан долго петлял по разбитым лесным дорогам, пока не нашел подходящую поляну. Остановив машину и заглушив двигатель, покосился на притихшего Поздеева:
– Ну, ты чего, братан? Совсем, что ли, скис?
– Да нет, нормально все. Просто с непривычки.
– Ну, ну… Пойди, позови ребят.
Когда Хорин с Горбуновым сели на заднее сиденье, Степан раскрыл на коленях «кейс» и подытожил:
– Дело сделано, мужики, будем за работу рассчитываться. Держите.
Бросив, всем троим, на колени пачки деньги, Степан закурил и захлопнул «кейс»:
– Каждому по лимону.
– Да ты что, Степа?! – возмутился Горбунов. – По лимону за трупешник? Да мы хаты за большее выставляли!
– Ладно, ты! – Степан злобно сплюнул в открытое окно. – Наверстаете свое, не последнее дело было. Ну, доплачу тебе, как исполнителю… Позже. А сейчас давайте следы заметать. Слава, мы с тобой яму копаем. И для грузина, и для машины. Антон, Андрюха, срубайте крышу у «девятки», чтобы копать меньше.
– А если себе? – встрял Горбунов.
– Нет. На паленой тачке далеко не уедешь. Сними, что можно, и хорош на этом. Я не знаю… Аккумулятор, колеса. Магнитолу вытащи. И все. Понял? Не хочу из-за твоего скопидомства засыпаться.
– Мне часы у грузина понравились.
– Ну, возьми, душа твоя мародерская, если уж невтерпеж. Короче, тачку закапываем. Труп сожжем, и тоже в яму. Начали…
…Проснувшись от звонка, Михеев долго со сна нашаривал в темноте телефон. Сняв трубку и услышав длинные гудки, не сразу сообразил, что звонят в дверь. Включив торшер, Вадим поднялся с кровати, набросил халат и, осоловело посмотрев на часы, выругался:
– Кого черт несет в час ночи?
Подойдя к двери, он посмотрел в глазок и, увидев стоящего на площадке Медведева, торопливо открыл дверь, чувствуя, что неспроста тот заявился к нему поздно ночью.
Степан, пьяно покачнувшись и дохнув густым перегаром, пробухал тяжелыми берцами прямиком в кухню, рухнул на стол и потребовал:
– Водки. И побольше.
Ни слова не говоря, Вадим поставил на стол литровую бутылку «Распутина», закуски, сел напротив и выжидающе уставился на Степана. Тот молча откупорил бутылку, опрокинул подряд три стопки и только после этого, закурив, бросил на пол полиэтиленовый пакет, глухо стукнувший о паркет.