Корпорация Богги
Шрифт:
Пиц отвернулась.
— Вот именно так бесчувственно и жестоко повел бы себя мой младший брат.
— Со мной — нет, — возразил Мартин.
— Если бы ему понадобилась твоя поддержка, повел бы.
Скульптор схватил ее за плечи и заставил смотреть ему в глаза.
— Пиц, ты — умная женщина и знаешь: что бы там ни болтали, но на самом деле мозгами скорее добудешь то, что тебе нужно, чем красотой, — в конечном счете. Поэтому перестань глупить, ладно? Я лег с тобой в постель не потому, что мне нужен блат в «Э. Богги, Инк.», а ты сделала это не ради того, чтобы завербовать меня в качестве корпоративного союзника. На самом деле мне нужен кто-то, кто помог бы мне сделать имя, чтобы мои работы попали в престижные галереи на востоке.
— Более чем. — Пиц удивилась тому, что улыбается. Ощущение у нее было такое, словно с ее плеч упала ноша весом с весь мир. В голове у нее звенели радостные мысли, хотя она и не могла пока понять, какая из этих мыслей вызывает у нее больший восторг: «Он сказал, что я хороша в постели!» или «Он сказал, что я совсем не похожа на моего братца!»
Пиц протянула Мартину руку и крепко сжала его пальцы.
— Я в самое ближайшее время пришлю вам предложение, мистер Агпарак. Уверена, вы найдете мои планы будущего размещения ваших произведений вполне отвечающими вашим запросам. Благодарю вас за сотрудничество с «Э. Богги, Инк.». Надеемся на то, что это сотрудничество продолжится в будущем.
— А как насчет того, чтобы продолжить его прямо сейчас?
В такси по дороге в аэропорт Мишка Тум-Тум высунул голову из сумочки Пиц и заметил:
— Что ж, эта наша маленькая экспедиция сумела придать совершенно иное звучание фразе «еще один удоволетворенный клиент».
Пиц обмотала мордашку медвежонка запасными трусиками и засунула его в сумочку головой вниз, после чего поудобнее устроилась на сиденье и погрузилась в раздумья.
Она не вполне была уверена в том, как ей следует отнестись к тому, что Мартин отказался пообещать ей открытую поддержку в получении руководящего поста. Но при этом она не была огорчена. Нет, она была искренне изумлена тем, как она это восприняла.
«Он помешан на финансовой стороне дела, — думала она, — но надо же посмотреть, как он добывает деньги! Может быть, когда-то он владел магией. Теперь, правда, все это на самом низком уровне. Да, он торгаш, но очень хороший торгаш, а еще он очень, очень хороший...»
Она улыбнулась, вспоминая. А потом она подумала о том, что сказала бы Вильма, — и улыбнулась еще шире. Великая Мать поощряла плодовитость, но в ее культе были кое-какие моменты, заниматься которыми могла только девственница. Не так давно Пиц была в нью-йоркском филиале Девственницей номер один. Теперь Вильме придется публиковать объявление и разыскивать новую кандидатуру. Вильма терпеть не могла работу под подбору кадров.
«Она не будет знать, чего ей захочется сильнее: то ли поздравить меня, то ли убить. Вот забавно будет поглядеть!»
Забавно... Пиц с изумлением поймала себя на том, что это слово наполнилось для нее новым значением. Это была удивительная метаморфоза, почти на уровне...
«А пожалуй, — подумала Пиц, — кое-какой магией Мартин Агпарак все-таки владеет...»
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Жители Лос-Анджелеса и его ближайших окрестностей приходят в ярость, когда иногородние воспринимают их самих и их зацелованный солнцем стиль жизни исключительно в рамках клише, тиражируемых средствами массовой информации. Дов Богги удостоверился в этом во время первой из своих многочисленных неделовых поездок на Западное побережье, когда легкомысленно обмолвился в разговоре с дамой, сидевшей с ним за одним столиком, о том, какое множество невероятно красивых людей ему встретилось с того момента, как он сюда прибыл.
— Их даже больше, чем в Саут-Бич, — сказал он. — Наверное, тут что-нибудь в воду подмешано, да?
Он пошутил. Однако его слова не были восприняты как шутка. Напротив, ему тут же дали понять, что он сказал Неправильные
И вот теперь, наблюдая за тем, как затянутый жарким маревом пейзаж становится все ближе и ближе по мере того, как самолет подлетал к международному аэропорту Лос-Анджелеса, к Дову, как обычно, возвращались воспоминания. Он вновь перенесся в те дни...
Он сидел за одним из лучших столиков в ресторане «Мароция» — ресторане, где подавали тихоокеанскую, итальянскую и тайскую макробиоти-ческую еду. По тем временам этот ресторан был самым модным. Итак, он сидел за столиком в «Ма-роции» и выслушивал нотацию, которую ему читала Бритэни — его тогдашняя подруга.
— Ой, да что же это с вами... в смысле, почему вы там у себя на востоке все такие, а? — бушевала Бритэни. (Из-за врожденного южнокалифорнийского акцента «вы там у себя на востоке» звучало примерно как «вы, прокаженные».) Она положила ногу на ногу. Крышка у столика была стеклянная, прозрачная, поэтому сквозь нее открывался потрясающий вид не только на загорелые, щедро смазанные лосьоном ноги Бритэни, но и на кое-какие еще части ее тела. Дов, поглощавший булочку-бриошь, чуть было не поперхнулся, но Бритэни этого не заметила.
— По-вашему выходит, будто Л.-А. это одни сплошные пальмы, киношки, «порше», Родео-Драйв и всякое такое. Все дела: раз ты из Л.-А. — стало быть, тупица. Абзац! Короче, моя подружка Виндсонг — уж это воображала из воображал, и даже у нее ума хватает понять, что мы не все тут фотомодели, помешанные на том, как бы получше выглядеть, и что мы — не какие-нибудь там рабы масс-медиа. — Она сделала еще один глоток импортной, финской минеральной воды и принялась старательно пережевывать ее. Похоже, она отсчитывала каждую калорию. — Если бы я была такая плоская, разве я бы согласилась встретиться с тобой сейчас — в то самое время, когда объявляют победителей в «Шиммиз»?
— А «Шиммиз» — это у нас что такое? — осведомился Дов, смахивая с подбородка липкие крошки.
— О Бож-же мо-ой!!! — Бритэни настолько шокировало его вопиющее невежество, что она в сердцах стукнула себя по лбу. Однако, тут же осознав, какой непоправимый вред она может нанести эластичности собственной кожи, она поспешно вытащила из сумочки упаковку с капсулами коллагена, вскрыла одну капсулу, смазала ее содержимым пострадавший участок кожи и связалась по мобильному телефону со своим хирургом-косметологом, дабы тот ее успокоил. Тот ее успокоил, но Бритэни, на всякий пожарный, все-таки записалась к нему на прием. Произведя все эти процедуры, она наконец ответила на вопрос Дова: — «Шиммиз» — это единственная подлинная награда номер один, которую получают супермодели за достижения в области борьбы с целлюлитом! Просто не могу поверить, что ты этого не знал! И после этого вы еще нас считаете тупицами!
Дов со всей искренностью попросил прощения за свое невежество, однако травма была нанесена. Бритэни так расстроилась, что с горя съела кусочек сыра из заказанного Довом фирменного салата, а потом пулей выскочила из ресторана и на бешеной скорости помчала машину к личному гуру. (Звонить и заранее договариваться о встрече нужды не было: Баба Ямама был еще и лицензированным психоаналитиком.)
Бритэни позвонила Дову попозже вечером и поведала ему о том, что ей сказал Баба Ямама. А Баба Ямама сказал, что дурное отношение Дова ко всему лос-анджелесскому проистекает не из его желания намеренно причинить зло, а является скорее всего результатом неправильно сохраненных остатков кармы от предыдущих воплощений, которые теперь как бы лежат, наполовину протухшие, в холодильнике его души. Гуру порекомендовал незамедлительно провести процедуру очистки ауры, которую следовало предварить ритуалом просмотра предыдущих воплощений и церемонией возрождения.