Корпорация «Исполнение желаний»
Шрифт:
— А где я смогу заниматься переводом?
— В своей комнате. — Удивился моему вопросу Халк.
— Но у меня ведь нет электричества.
Он удивленно посмотрел на меня, и взгляд его был тяжелым. Но я откуда-то знала, что тяжесть эта предназначалась не мне, а тому, кто, по-видимому, не задался целью оповестить об этой мелочи Халка.
— У тебя будет электричество. — Ровно ответил он.
Я радостно вдохнула напоенный ароматом растений, горячий воздух. Надо же, действительно день чудес.
— Халк… — Вдруг неожиданно для самой себя, сказала я, одновременно припоминая, приходилось ли мне и раньше обращаться к нему по
— Да?
Я не знала, как продолжить, но почему-то именно эта мелочь, о которой я собиралась попросить была для меня особенно важной.
— У меня в комнате есть дверь. Она ведет туда же, куда и кухня, во внутренний двор с изгородью.
Халк непонимающе смотрел на меня.
— Эта дверь, она всегда закрыта. Пожалуйста, могу ли я получить от нее ключ? Это не для побега или чего-то такого…. Просто…. Я бы иногда хотела посидеть на своем собственном маленьком крылечке. А то у меня даже окна не открываются.
Мне показалось, что Халк внутренне снова удивился чему-то своему, хотя на его лице не так уж и просто было прочитать обычные человеческие эмоции.
— Ключ ты получишь сегодня вечером, когда придешь забирать книги и словарь. — Только и ответил он.
А я осторожно делала каждый шаг, чтобы он не заметил, что я уже не иду, а счастливо парю над землей.
Тем же вечером я забрала из кабинета две книги, чистую толстую тетрадь, какие-то письменные принадлежности и получила второй браслет на руку. Чуть повыше того, что уже натер мозоль за все время пребывания в Тали. Только не на руке, а на сердце. Но этот второй — меня не тяготил, а даже чем-то радовал, я понимала, что все баллы, которые на него попадут, хоть и не выпустят меня обратно в мир, но все же принесут какую-то радость в мою жизнь.
Как оказалось, пока я отсутствовала пару часов, в комнате уже появилось электричество, и не просто электричество, а еще и простенькая люстра-шарик на потолке и даже настольная лампа с бежевым абажуром. Я несколько раз пощелкала выключателем, глядя, как сие нехитрое действие совершенно меняет убранство моей убогой комнаты. Потом проверила, что и люстра-шарик функционирует исправно, немного постояла на пороге, наслаждаясь переменами, ласково провела рукой по книгам, в тайне радуясь, что студенческая блажь мне принесла куда больше, чем я когда-либо смела надеяться получить, закрыла дверь и отправилась на кухню ужинать.
Можно сказать, что с этого момента жизнь в Тали для меня стала выглядеть, если ни приятно, то хотя бы приемлемо. Целыми днями я аккуратно переписывала переведенные строчки в тетрадь — Халк решил, что мой почерк он вполне способен разобрать, а выданный словарь помогал изрядно, оказывается, к этому моменту я успела позабыть почти половину того, что когда-то знала. Но бесконечное переворачивание страниц меня не обременяло, рутина не пугала, а уж в усидчивости мне было не отказать. Первым делом я проверила, сколько всего страниц выпало на мою долю и осталась совершенно счастлива. Первый том насчитывал пятьсот девяносто, а второй аж семьсот тридцать страниц! Становилось очевидным, почему Халк наотрез отказался, чтобы хоть что-то из оплаты за мой труд попало на обычной браслет, ведь тогда бы я почти с реактивной скоростью вылетела из Тали.
Хотя сказать так было бы несколько преувеличением, учитывая, что страницы не давались особенно легко, мне приходилось делать титанические усилия, чтобы взятые
Поэтому я аккуратно шуршала бумагой у себя в каморке, выводила синей пастой слова в толстой тетради, иногда задумывалась, сидела, погрузившись в мысли о своем, затем снова возвращалась к работе. А если учесть, что мне даже в столовую не приходилось выходить — насиженное теплое местечко в кухне у Табиты всегда было к моим услугам, то вскоре стало казаться, что я живу почти в нормальном мире. Ни тебе ранчо, ни пустыни, ни рабочих, вообще никого. Только что в магазин не приходилось ездить, чтобы проверить, как там новый товар, а если еще и забыть, что обстановка в моей квартире была куда уютней местной камеры, то отличия почти пропадали. Грубое сравнение, но все-таки.
Ключ от наружной двери я тоже получила, как и было обещано, и теперь вечерами могла наслаждаться ветерком, который к вечеру становился прохладнее и приносил сказочное облегчение после жарких, ставших уже по-своему привычных дней. Иногда я по часу просиживала в тишине ночи на крыльце, глядя на пустой темный дворик и на луну, что всегда всходила над кромкой деревьев, растущих по периметру у ограды, огромным белым диском освещая затихшее поместье, потерянное где-то в красной пустыне. Тени в этот час становились четкими и длинными, как от прожектора, и мне было хорошо видно, как колышутся травинки растущей у крыльца травы. И над этим зрелищем я проводила некоторое время почти каждую ночь, пока не чувствовала, что сон наваливается на меня и я начинаю клевать носом, так и сидя, прямо на теплых досках.
Только дважды за это время меня настигали слухи, что еще двое из работников ранчо скончались, и от этих новостей становилось грустно и тревожно. Но я старалась не вдаваться в подробности, всеми силами стараясь сохранить хрупкий привычный мирок своей коморки изолированным от внешних потрясений, понимая, что все равно я бы вряд ли смогла что-то сделать. Мысли об этом, пусть даже спешно прогнанные из памяти, оставляли зияющую пустоту где-то в глубине сердца, как бы я ни старалась остаться безучастной.
Отдельного упоминания заслуживала еще одна продолжительная встреча с Халком, которая состоялась в его кабинете, дня через два после того, как я начала заниматься переводами.
Он-таки не забыл о данном мной обещании поделиться правдивой историей моего попадания в Тали, поэтому примерно час я потратила на то, чтобы рассказать все от начала и до конца, до того момента, как попала к нему на ранчо. Халк, слушал, хмурился и казался несколько напряженным, в то время как у меня эта история не вызвала привычной бури эмоций даже от очередного повторения вслух. Наверное, я действительно начала смиряться с мыслью, что жизнь порой крутит так, что никакие оракулы не помогут предсказать очередной поворот, но, вероятно, на это у судьбы были какие-то свои, ей одной известные причины. Мне же просто пришлось расхлебывать последствия того, где я оказалась и учиться делать свою жизнь сносной, вместо того, чтобы горестно убивать минуты размышлениями о вечной несправедливости.