Корпорация М.И.Ф. (сборник)
Шрифт:
— Уверен, что доклад сержанта полон и точен… Ваше Благородие, — четко говорю я.
Обыкновенно, я бы просто держал язык за зубами, пока не увижу адвоката, но покамест не упоминалось ни про какие обвинения, и мне почему-то подумалось, что сейчас неподходящее время подымать волну.
— Отлично, — кивает офицер. — В таком случае, я считаю себя обязанным последовать рекомендациям сержанта в данном деле.
Мне приходит в голову, что, возможно, следовало бы как-то защищаться, но теперь уж слишком поздно, так как офицер уже принялся действовать. Взяв перо, он царапает свое имя внизу ряда бумаг, лежащих у него на столе.
— Ты знаешь, в чем больше всего нуждается армия, растущая столь быстро, как наша, Гвидо? — говорит он, пока пишет.
Я начинаю было говорить «в Божественном Вмешательстве», но решаю держать язык за зубами… что и к лучшему, так как он см принимается отвечать на свой вопрос.
— Руководстве, — говорит он, заканчивая подписывать росчерком пера. — Мы всегда высматриваем новых лидеров… вот почему я так рад подписать эти приказы.
Для разнообразия мне совсем не трудно выглядеть невинным и тупым, так как в этой цепочке мыслей я полностью потерял нить его рассуждений.
— Вашбродь?
— Эти бумаги у меня здесь производят вас в сержанты, а Нунцио… он ваш кузен, не так ли?… в капралы.
Теперь я действительно в полном недоумении.
— Повышение в звании, Вашбродь?
— Совершенно верно. Сержант Лыбби рассказал мне, как вы двое взяли на себя руководство вашим отделением во время подготовки… до такой степени, что даже дополнительно тренировали их в свободное время. А когда я сам увидел, как вы приняли на себя командование после… того казуса во время сегодняшней тренировки, у меня нет никаких затруднений с одобрением вашего повышения в звании. Именно такое лидерство и инициативность мы и любим видеть здесь в армии. Поздравляю.
— Спасибо, ваше благородие, — говорю я, будучи не в состоянии придумать, чего еще сказать.
— Ах, да… и еще одно. Я снимаю вашу часть с подготовки и отправляю их на активную службу. Это всего лишь гарнизонная служба, но в данное время доступна только она. Я считаю, что все, чему им еще нужно обучиться, вы сумеете помочь им приобрести на службе. Это все… Сержант Гвидо.
Мне требуется минута, чтобы сообразить, что он обращается ко мне, называя меня новым званием, но мне удается вытянуться по стойке «смирно» и отдать честь прежде, чем повернуться и уйти.
— С вашего разрешения, вашбродь, — слышу я слова Сержанта Лыбби, — мне хотелось бы перекинуться парой слов с Сержантом Гвидо, прежде чем он опять присоединится к своей части.
Я наполовину ожидаю, что Лыбби, невзирая на сломанную руку, все-таки накинется на меня, коль скоро мы выйдем из палатки, или, по крайней мере, засыплет меня тежелыми угрозами о том, что со мной случится, когда наши пути пересекутся в следующий раз. А вместо этого он расплывается в улыбке и протягивает мне здоровую руку.
— Поздравляю, Гвидо… извини, я имел в виду, Сержант Гвидо, — жмет он мне руку. — Я хотел сказать тебе одну вещь подальше от других рекрутов.
— Какую именно, Сержант?
— Я хотел тебе сказать, что ты был совершенно прав… справиться в бою с противником, не убивая его, и впрямь требует большего умения… и я рад видеть, что люди с твоими способностями поступают на службу к нашей стороне. Только вспомни, однако, что у нас есть лишь ограниченный срок для обучения рекрутов… вот потому-то мы и сосредотачиваемся на приучении их мыслить категориями «убить». Если у них вообще кишка тонка убивать, если они станут думать, будто смогут отделаться обезоруживанием врага, то будут пытаться именно так и сделать… а умения такого у них нет, и у нас нет времени обучать их ему, и поэтому они кончат тем, что сами погибнут, а мы кончим тем, что выставим для боя между двумя армиями более слабую. Постарайся помнить об этом, когда будешь в следующий раз работать с группой зеленых новобранцев. А пока, желаю удачи! Возможно, нам еще доведется как-нибудь опять послужить вместе.
Я настолько удивлен тем, что сержант оказывается славным малым, не говоря уж о серьезном обдумывании подброшенных им мне мыслей, что почти возвращаюсь в часть, прежде чем до меня доходит весь смысл моего повышения в звании.
И тогда я чувствую себя подавленным. Вся моя карьера была направлена на избегание становиться властьимущей фигурой, а теперь мне навязано то, что является по меньшей мере надзирательской должностью… и на этот раз постоянно, а не временно. Утешает меня только следующее: а) находясь в более высоком звании я могу потенциально причинить больше вреда, и б) Нунцио придется страдать от бремени дополнительных нашивок наряду со мной.
Немного приободрившись от этих мыслей, я отправляюсь на розыски Нунцио, желая быть первым, кто сообщит ему плохие новости.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Служить и Защищать…
Как не рвемся мы приступить к выполнению нашего задания, то есть, попросту говоря, к деморализации армии, и Нунцио, и я более чем малость нервничаем в связи с гарнизонной службой.
Само собой, в пребывании в городе нет ничего плохого. Твикст побольше среднего военного городка, а это значит, что нам хватает развлечений во внеслужебное время. Однако, тот самый факт, что это приличных размеров град, увеличивает шансы на то, что наше присутствие заметят и доложат о нем Брюсу… что, как мы упоминали ранее, занимает не самое высокое место в списке желанных для нас событий.
Сама же служба раздражающе легка, раздражающе потому, что трудно возмутить солдат, когда самое худшее, с чем им приходится сталкиваться — скука. Ситуация вполне очевидна, даже когда я поручаю Нунцио устраивать нашу команду, пока докладываюсь командиру гарнизона.
— Наша единственная настоящая задача здесь — сохранять военное присутствие… чтоб народ помнил, почему он платит налоги.
Индивид, толкающий эту речь сам среднего роста, примерно на голову ниже меня, кудрявый брюнет с проступающими местами прядями седины… что могло бы придать ему достойный вид, если бы он не двигался словно докер, пытающийся пораньше отправиться на важное свидание. У него скорострельная манера речи и он отбарабанивает приказы не отрываясь от бумаг, которые исписывает. Однако я не могу не заметить, что то, над чем он так усердно трудится, сильно смахивает на стихи… а мне почему-то кажется, что такое занятие не предусмотрено его официальными приказами.