Корпорация «Попс»
Шрифт:
Пару минут спустя в дверь стучат. Открыв, я вижу Бена — он держит маленький белый сверток, обмотанный клейкой лентой. Размером с обычную книжку.
— Вот, — говорит он. — Лежало под дверью. Наверное, это тебе.
— Спасибо, — говорю я, быстро забрав посылку. Наконец-то мой корреспондент? Должно быть, так. Бросаю сверток в холщовую сумку, где он неуклюже ложится поверх никотиновой жвачки, пачки табака (по которому я тоскую неописуемо), кошелька, снадобий, маленькой записной книжицы, карандаша, авторучки и моего «аварийного комплекта». При мысли о нем мне становится больно. Теперь я никогда не представлю на презентации свои эскизы. У меня никогда не получится научить тысячи детишек выживанию в глуши. С другой стороны, если мне захочется, я могу написать приличную книжку о методах выживания. Фактически, книжку можно написать про что угодно. А может, я превращу свои исследования в бесплатный веб-сайт для детей.
— Ты уверена, что нормально сможешь с нами поехать? — спрашивает Бен.
— Что? О да. Конечно. Пожалуй, я просто не буду шибко много гулять.
Он улыбается:
— Я так рад, что тебе лучше.
Я улыбаюсь в ответ:
— Я тоже рада. Конечно, ты понимаешь, что это значит?
— Что?
— Готовься: чуть позже на тебя набросятся. Больше не скажу ни слова.
— Набросятся? Приятная новость.
— А уж приятно-то будет…
Я ухмыляюсь, а он притискивает меня к двери и страстно целует. Даже это ощущение острее, чем обычно. А каково будет потрахаться в моем нынешнем состоянии? Я почти хочу послать к черту экскурсию и весь день выяснять это с Беном. Но, опять-таки, на этой неделе я уже достаточно повалялась в постели. Ладно, позже. Если предвкушать это дело весь день, может, получится даже лучше.
Вдруг он так сжимает меня в объятиях, словно я сейчас сяду в поезд и уеду на войну.
— Бен? — говорю я, чуть отстранившись, чтобы взглянуть на него. — Что такое?
— Ничего. Я собираюсь… Нет. Просто… я буду скучать по тебе. Вот и все. — Он мрачнеет. — И я хотел…
— Что?
Он отводит взгляд.
— Это.Я хотел, чтобы это не кончалось.
— Это?..
— Господи боже, Алиса. У нас с тобой.
— Ну, а зачем ему кончаться? — говорю я.
— А ты захочешь продолжения? Даже когда уедешь и забудешь все это?
— В первые же выходные, как сам отсюда выберешься, буду ждать тебя в гости. Как тебе? Я даже ужин сготовлю.
Теперь глаза его сверкают.
— Как тебе? — улыбается он. — В ближайшие выходные я пошлю это захолустье к чертям собачьим, сяду на поезд и прикачу к тебе, что бы ни случилось. Симпатично?
— Очаровательно, — говорю я.
— Прекрасно.
Машину Эстер водит диковато. Будто для нее это непрерывное сафари. Однако гонит не быстрее тридцати пяти в час, что хорошо, поскольку она, похоже, никогда не смотрит на дорогу.
— Зайчик-побегайчик, — говорит она; мы едем по вересковой пустоши. — О, смотрите — косматая корова! Зловещий лес. Ведьмин домик…
Вскоре я подхватываю игру.
— Маленькая паровая железная дорога, — говорю я, будто мы отмечаем галочками пункты списка. — О! Еще коровы. Правда, эти какие-то несчастные…
Когда мы подъезжаем к Тотнесу, Бен восклицает:
— Эстер, земляне!
— Заткнись, Бен, — говорит она.
На въезде в город я мельком вижу замок, круглый и серый — потом мы сворачиваем и вкатываем на полупустую автостоянку. Мне ужасно охота узнать, как все это выглядит с воздуха. Может, пока я здесь, найду открытку.
Эстер объясняет планировку Тотнеса.
— Это, по сути, одна длинная дорога на холме, — говорит она. — На вершине городка больше интересных магазинов, но лучшая лавка здоровой пищи — у подножия. Э-э…
— А музей тут есть? — спрашиваю я. Такая уж у меня курьезная привычка. Приехав в новое место, я просто обязана сходить в музей.
— Да, — отвечает Эстер. — На вершине. Ну, где-то три четверти дороги наверх.
Мы паркуемся и выходим из машины.
— Ну, и?.. — говорит Бен. — Я лично топаю в ту замечательную лавку здоровой пищи, а потом отправляюсь искать какие-нибудь веганские парусиновые туфли. Алиса?
— Не улыбается мне спускаться с такого здоровенного холма, а потом подниматься обратно. — Я пожимаю плечами. — Лучше тут поброжу или загляну в музей. Может, разбежимся и срастемся к ланчу?
— Точно, — кивает Бен. — Может, послать тебе эсэмэску, когда закончу?
— У меня нет мобильника, — говорю я.
— Как ты так живешь? — удивляется Эстер.
Я еще раз пожимаю плечами:
— Я их не люблю.
— А у тебя, Эстер, какие планы? — спрашивает Бен.
— Я встречаюсь с Хлои у подножия, — отвечает она, слегка нахмурившись. — У нас с ней ланч.
— Может, просто встретимся где-нибудь тут, наверху? — говорю я Бену.
— Да, о'кей, — говорит он. — Скажем… в час у музея?
— Клево, — говорю я.
Я поднимаюсь к главной улице, миную два паба и киоск, торгующий рыбой с жареной картошкой. Перехожу дорогу и словно оказываюсь в другом измерении. О таких местах я читала в книжках. Улочка крохотная, по обеим сторонам толпятся ветхие на вид домики. Миную лавку, где продаются индийская одежда и трубчатые колокольчики, магазин здоровой пищи, лавку товаров из органического хлопка (с чудесным, мягким на вид коричневым одеялом в витрине), «Оксфем», одежный салон «Фэйртрейд». Останавливаюсь возле сэконд-хенда, торгующего музыкой и книгами, захожу. Мне нужно спросить, как дойти до музея, плюс в подобные лавчонки меня как магнитом тянет. С острой болью вспоминаю, как дедушка постоянно останавливался у таких магазинчиков, заходил и искал старые травники или оккультные книги, всякий раз надеясь увидеть репродукцию картинки или какую-то цитату из «Манускрипта Войнича». Сам сэконд-хенд большой и просторный, хотя почти все в нем бурое и пыльное. Старые кассеты, барабаны, тамбурины, грампластинки, комиксы, книжки, «ловушки для снов», маракасы. Женщина, с виду азиатка, что-то горячо объясняет темноволосой девушке, играющей чарующую мелодию на красной акустической гитаре. Потом женщина смеется, и девушка тоже. Я хожу по залу, рассматривая старые книги, вспоминая, как однажды в такой вот лавчонке купила трехтомный «Синтетический репертуар». За него просили только пятерку, но я заставила продавца принять двадцать фунтов. Лавчонка была связана с благотворительностью, и я не могла их так внаглую грабить. На самом деле репертуар стоил больше сотни.