Корпорация «Русь»
Шрифт:
– Я хочу покупать, – продолжил Георгий на чистом, аристократическом наречии среднегреческого языка, который именовали кафаревуса [12] или кратко называли койне [13] .
Слуга его понял, но едва заметно поморщился. Он не любил иметь дело с аристократами, тем более такими – принципиально заносящимися. Впрочем, он не знал, что Георгий при всем желании на ромайке ответить не мог, ибо не знал ее. Тем более что от региона к региону она варьировалась. Но это никого не волновало. Все подумали, что он настолько
12
Кафаревуса – с греческого переводится буквально как очищенный, чистый.
13
Койне – с греческого переводится буквально как общий.
– Тогда только оплатить стоянку.
– Сколько?
– По денарию в день, и прошу вас назвать свое имя.
Георгий кивнул Вячеславу, и тот, достав две серебряные монетки, кинул их портовому слуге, который поймал их с удивительной ловкостью.
– Меня интересуют воины, ожидающие выкупа. Особенно брошенные.
– Да простит меня ваша милость, но вы не назвали своего имени.
– Георгий Максимович Комнин, – уставившись взглядом прямо в переносицу, произнес Князев. Кхм. Комнин. Уже Комнин. Нужно было привыкать.
От этого словосочетания слуга вздрогнул так, будто его кто-то ужалил. Сделал несколько шагов назад и окинул гостей уже совсем другим взглядом. В нем читались смесь страха и некая подозрительность.
Георгий не производил впечатления состоятельного и высокопоставленного человека. На первый взгляд. Ведь его одежда не украшена золотым или серебряным шитьем и прочими признаками благосостояния и положения. Она была проста и довольно скромна, что и уловил глаз аборигена с первого прохода. Однако, приглядевшись, портовый слуга заметил поразительное качество тканей и швов, отчего в его глазах мелькнуло удивление. Зачем кому-то понадобилось шить из прекрасных тканей простую одежду? Да и сапоги были под стать – он никогда ничего подобного не встречал. Даже близко.
Еще интереснее выглядели доспехи. Конечно, у Георгия и его соратников были прекрасные латы. Но для простых прогулок в относительно безопасных местах они решили использовать кольчуги. Вроде бы что такого? Кольчуга и кольчуга. Почитай вся Европа в них бегает. Только вот надетые на гостях «железки» разительно отличались от всего, что имелось в мире на тот момент. Они были не только распашные, подшитые стеганой тканью и со стоячим воротником, но и плетены из мелких плоских колец. Кольца шли настолько плотным полотном, что слуга первоначально вообще принял их за дешевые украшения, пусть и странные. С панцирным плетением здесь еще не были знакомы, особенно такого качества.
В оружии слуга не разбирался, но непривычные эфесы клинков, торчавшие у поясов гостей, вызывали удивление. Как и не менее чудная рукоятка чего-то большого, выглядывающая из-за спины громилы, что стоял подле Георгия. Двуручные мечи еще не вошли в моду. Особенно их поздние, хорошо развитые версии, породившие целую школу совершенно уникального фехтования.
Секунд двадцать слуга переваривал всю эту информацию, на глазах бледнея. А потом низко и максимально
– Вторая монета за то, что проводишь нас. Я хочу посмотреть на воинов, что ждут выкупа. Тех из них, кто потерял надежду.
– Да, господин, – снова глубоко поклонился портовый слуга и стал откровенно стелиться, максимально услужливо указывая путь. Ну и подспудно делясь сплетнями и последними новостями.
А босоногие мужчины, что сопровождали портового слугу, спешно убежали куда-то. Наверное, доносить руководству о столь важном госте. Георгию, конечно, не понравилось. Ведь город находился в венецианской орбите интересов. Но что он мог сделать? Устроить погоню?
Прогулка была довольно непродолжительной, можно сказать, компактной, как и сам город.
Торг, как ему и подобает, располагался вне стен укреплений. Туда они и отправились, продвигаясь между рядами, безумно напоминавшими восточный базар. Разве что весов нигде не было видно, порождая раздолье для всякого честного жульничества. Но они не стали задерживаться здесь, направившись сразу к той части рынка, где в загонах, как скот, находились рабы. Именно там своей судьбы дожидались отказники – воины, выкуп за которых никто не хотел давать. По разным причинам. Или их наниматель, а то и сюзерен, погиб, или был беден, или того хуже – жаден. Кое-кто был вообще явно совсем издалека, а потому, с высокой вероятностью, даже не мог передать весточку своим.
Они сидели с совершенно потухшими глазами вдоль небольшой стенки общего барака, в котором, вероятно, и жили. В колодках, так как их побаивались. И старались игнорировать весь окружающий мир. Старались. Потому что приближение четырех крепких мужчин, идущих к загону с уверенным видом, пропустить они не могли. Все высоки по местным меркам и очень крепки, подтянуты. А в их необычных кафтанах опытный взгляд воинов безошибочно определял доспехи, непривычные, но все же. Этакий прогулочный вариант.
Георгий подошел к загону и потребовал у стоящего подле ворот охранника:
– Открыть!
Присутствие стоявшего на полусогнутых ногах рядом с нашим героем портового слуги вкупе с уверенным и довольно грозным видом четверки сделало свое дело. Охранник чуть помедлил, а потом услужливо открыл ворота, пропуская гостей внутрь. Из-под дальнего навеса к ним уже бежал управляющий… или торговец. Сложно сказать. Однако разговор не получился – от крепости к ним спешило полтора десятка бойцов. В кольчугах, с щитами.
– Стоять! – рявкнул на ромайке их предводитель и без того стоявшему Комнину со спутниками.
– Кто такой? – с некоторым интересом поинтересовался Георгий на койне, вновь невольно подчеркивая свой статус. Вид подошедших воинов его не впечатлил. Какие-то оборванцы в весьма посредственных кольчугах, сделанных явно без особенного искусства и мастерства, едва ли не из сырого железа. Все остальное снаряжение было под стать.
Кроме того, за спиной у Георгия и его людей была превосходная техника фехтования, основанная на тысячелетней практике. А эти вояки? Да чему их вообще могли здесь научить? Школы только-только проклевывались и были доступны исключительно элите. Очень состоятельной элите. Поэтому Комнин не сомневался в своем превосходстве.