Корпорация "Третий Глаз"

Кош Виктория

– Значит, когда услышишь что-нибудь важное, нажмешь на эту черную кнопку, и пойдет запись. Ясно?

Антонио кивнул. Технический ликбез длился пятнадцать минут, и он успел порядком устать и запутаться. Но кнопки включения-выключения магнитофона он запомнил, а нацепить наушники - наука нехитрая. Они с Денисом решили дежурить у приемника по очереди, за исключением сегодняшнего, первого дня, когда сохранность и работоспособность жучка была под вопросом.

Без пяти девять черная «ауди» Добрышевского въехала на стоянку у Белого дома. Игнат Степаныч вытянулся в струнку, приветствуя начальство. Мэр рассеянно кивнул ему и молодцевато

взбежал по ступенькам. Погодка была по-летнему теплой, и на душе у Владимира Григорьевича распевали птички. Все было прекрасно. Вчерашняя встреча прошла успешно, его рейтинг среди жителей Горечанска высок как никогда, жена вся отдалась заботам о беременной дочери и не следит за каждым его шагом, план насчет того участочка на северо-востоке вызрел окончательно, а хорошенькие практикантки пробудут в Белом доме до конца недели. Нужно хоть разок встретиться с ними, особенно с той блондиночкой, которая хотела поработать рядом с ним. Что ж, это легко устроить. Очень легко.

На пятом этаже витал еле уловимый аромат сирени, и Добрышевский с наслаждением вдохнул сладковатый воздух.

– Как чудесно у нас пахнет, Еленочка, - улыбнулся он помощнице, которая стояла у его кабинета с ежедневником.

Новикова почему-то покраснела, но мэр прошел в кабинет, не дожидаясь ее ответа.

– Владимир Григорьевич, сегодня у вас интервью с Чурилиным из «Горечанска в XXI веке», совещание с коммунальщиками, встреча с Лабудановым и прием граждан с пяти до шести. И еще звонили с телевидения, просили уточнить дату дебатов с оппонентами. Они предлагают следующий понедельник, но я не была уверена.

– А что у нас на понедельник?

– Пока свободно.

– Отлично, пусть будут теледебаты, - улыбнулся Добрышевский.
– И напомни мне, пожалуйста, что нужно практикантам уделить немного времени. Неплохо было бы привлечь к этому и телевидение. Пусть сделают маленький репортажик и покажут в местных новостях.

– Хорошо, Владимир Григорьевич, сейчас же позвоню. Можно и про Колыванова упомянуть. Юбилей старейшего работника городской администрации - достойный повод.

– Гениально, Леночка. Колыванов пусть пойдет отдельным сюжетом. Кстати, вы подарок ему присмотрели?

– Он у вас на столе. Я специально развернула, чтобы вы посмотрели.

– Прекрасно, - расцвел Добрышевский.
– Строго и со вкусом. Следующий репортаж надо будет сделать о самой замечательной помощнице на свете.

Елена зарделась как маков цвет и, чувствуя, что после вчерашнего не заслуживает титула лучшей помощницы на свете, поспешила развить тему подарка.

– Я попросила выгравировать на подставке текст. Дорогому Петру Семеновичу в день шестидесятилетия. А в конце - ваша подпись. Плюс премия, как вы распорядились, и цветы.

– Молодец.
– Добрышевский потер руки.
– На сколько назначено торжественное поздравление?

– На половину десятого в актовом зале.

– Чего же мы тогда ждем?
– Он подмигнул Елене и взял со стола подарок.
– Вперед.

– По-моему, он движется, - пробормотал Антонио, убирая один наушник.

Денис, дремавший на заднем сиденье, недовольно буркнул:

– Конечно, движется. Это же вечный двигатель.

– Я в том смысле, что его куда-то несут. Сам послушай.

Денис взял второй наушник. Голоса были едва различимы на фоне мерного гула и треска. Несовершенный жучок отдалялся от приемника. Сигнал слабел с каждой

секундой.

– Черт, куда же они его тащат?
– выругался Денис.

– Сейчас узнаем.

Актовый зал находился на втором этаже прямо под кабинетом мэра. Добрышевский поднялся на сцену с пышным букетом из роз и лилий. Елена последовала за ним, хоть и держалась скромненько, в сторонке.

– Дорогие друзья!
– хорошо поставленным голосом начал мэр.
– Причина, по которой я попросил вас собраться в зале, далеко нетривиальна. Не каждый день выпадает возможность поздравить с юбилеем одного из самых выдающихся работников нашей администрации. Петр Семенович Колыванов трудится на благо нашего города уже тридцать четыре года, и сегодня я имею честь поздравить его от лица нашего дружного коллектива с шестидесятилетием!

Денис ругнулся и сорвал наушники с головы.

– Я идиот.

– Ты тут не причем. Просто не повезло.

– Не причем? Я мог засунуть этот чертов жучок куда угодно, хоть к столу его привинтить, а я выбрал чужой подарок! Как я мог гравировку не заметить?

– Не переживай. Всякое бывает.
– Антонио сочувственно похлопал друга по плечу.
– Глупо вышло, но ты не виноват. Давай лучше подумаем, как вернуть жучок обратно в кабинет.

Денис мрачно усмехнулся.

– Можно подкараулить юбиляра вечером, отобрать подарок и выслать его мэру по почте.

– Шутник, - хмыкнул Антонио.
– Второго жучка быстро сделаешь?

– Сделаю быстро, а толку то?

– Ты делай, а я Маринку в обед обработаю. Придется ей еще немного потрудиться.

– Маринка не сможет. Там знать нужно, что и как.

– Вот ты ей и объяснишь, - улыбнулся Антонио.
– В любом случае хуже, чем у тебя, у нее вряд ли получится.

Третье дело корпорации становилось все запутаннее и серьезнее. Маринка вспоминала, как поддержала Олю Коврижко, и ругала себя за мягкосердечие. В ее возрасте пора бы уже знать избитую истину: не творите добра, не получите зла. Кто громче всех кричал о гражданском долге и моральной ответственности, тот и совершает один неблаговидный поступок за другим. Вчера она радовалась, удачно избавившись от Лялечки, и надеялась, что больше от нее не потребуют ничего сомнительного. Но сегодня в обед выяснилось, что одной крысой ее общение с миром животных не закончилось.

Мило улыбаясь, Антонио и Денис нахально навязали ей жучка.

В отличие от Лялечки, жучок вел себя идеально: не пищал и не рвался на свободу. Но требовал от Маринки гораздо большего. Ради него она должна незамеченной пробраться в кабинет Добрышевского и осуществить то, в чем потерпел фиаско технически подкованный Денис. Вспоминая о его проколе, Маринка не могла удержаться от улыбки. Она видела сегодня в зале, как Добрышевский вручил юбиляру подарок, но и подумать не могла, что этот тот самый вечный двигатель.

Однако улыбка очень быстро превратилась в гримасу отчаяния, когда Маринка вспомнила, кто должен исправлять ошибку Дениса. Если ее застукают с жучком в кабинете Добрышевского, ее не спасет даже явное благоволение мэра.

Маринка делала вид, что слушает рассказ Елены Валерьевны об организации документооборота в Белом доме, и вспоминала, с каким выражением смотрел на нее утром Добрышевский во время поздравительной речи. Практикантов для массовки пригнали на торжественное мероприятие вместе со всеми, и Маринку угораздило сесть на первый ряд с краю.