Корпорат
Шрифт:
— Умрите! Умрите все, проклятые твари!
Гнев, смешанный с болью и потусторонней мощью, вырвался из меня. Звуки лопающихся воздушных шариков наполнили воздух. Хорошо… А теперь к вратам.
Тяжело идти. Тяжело дышать. Как и в прошлый раз — силы начали покидать меня. Нет. Нельзя. Нельзя сдаваться. Ещё немного. Я совсем рядом. Каждый шаг давался мне с огромным трудом. Но я прямо кожей чувствовал энергию источаемую разрывом в пространстве. Такую знакомую, такую родную вибрацию реальности. Ещё немного. Пару шагов. И земля ушла из-под моих ног.
Сомнений в том, что это
Я чувствовал, как тону в этой бездне из пламени. Ничего не видя. Ничего не слыша. Чувствуя лишь бесконечную агонию. Каждую клеточку моего тела пронзала боль, которой я не испытывал ещё никогда. И одновременно с тем, я чувствовал, как это пламя дарует мне могущество. И я направил его в единственное, чего хотел. Выжить. Жить. Я хочу жить! В какой-то момент — всё исчезло. Не осталось вообще ничего. Я перестал ощущать себя. Лишь мысли продолжали витать в этом океане ничего. И вдруг в этом нигде в моём разуме прозвучал голос.
— Хммм. Хммм.
— Кто здесь?
— Я? Мы?
— Кто вы?
— Мы никто. А что ты такое?
— Я человек.
— Что такое человек?
— Это я.
— Хмм. Человек. Те другие создания бытия тоже так считали. Прежде, чем перестать быть. Ты другой.
— Где я?
— Нигде.
— Так не бывает.
— Но ты сам понимаешь, что ты нигде. А скоро и перестанешь быть.
— Я не хочу.
— Знаю. Ты кричал об этом так громко, что потревожил всех. Твой крик на мгновение заставил их быть. Они не хотят быть. Почему ты хочешь быть?
— Кого всех?
— Нас. Тех, что нет.
— В этом нет смысла.
— В бытии смысла ещё меньше. Нам не нравится быть.
— Погоди. Те штуки, которых я встречал — это вы?
— Они были мы. Их заставили быть. Они не хотели быть. Они страдали будучи. Их заперли в бытие.
— Поэтому они так злились?
— Нет. Не злились. Страдали. Желали убрать бытие, чтобы снова не быть. Ты освободил их от бытия. Мы испытываем благодарность.
— Тогда помогите вернуться в бытие.
— Зачем? Бытие — страдание. Бытие причиняет нам боль. Бытие причиняет боль и тебе. Мы знаем.
— Помимо боли есть много другого.
— Но всё ведет обратно к боли. И заканчивается небытием.
— Да, но для нас этот короткий промежуток между бытием и небытием — и есть ценность. Всё, что он несёт, даже боль.
— Вы странные. Мы не понимаем.
— Мы разные. Это нормально.
— Возможно, мы можем помочь тебе.
— Но?
— Ты должен помочь нам.
— Как?
— Ваше бытие. Не такое как другие. Другие окружены небытием. Ваше — давит и терзает нас. Зачем вы сделали это?
— Я не понимаю.
— Оно в твоём разуме. Граница. Барьер. Стена. Зеркало! Да. Зеркало. Зеркало мешает нам. Беспокоит нас.
— Стоп. Это вот та абстрактная штука, которая делит мир на реальность и Зазеркалье?
— Верно. Зачем вы сделали её?
— Я не знаю. Те, кто её создали, скорее всего уже и сами в небытие.
— Убери её. Пусть перестанет.
— Но как она вообще вам мешает?
— Она использует небытие, чтобы творить новое бытие.
— Значит, Зазеркалье существует, подпитываясь энергией Амальгамы? Или я где-то ещё?
— Твои слова не имеют для нас смысла. Но образы твоего разума верны.
— А расколы? Разрывы реальности, вроде того, через который я сюда и попал. Они берутся из-за того, что вы боретесь за право не быть?
— Верно. Но оно не хочет уходить. Не хочет исчезать. Лишь выплескивает через себя фрагменты бытия. Терзает нас ещё больше.
— Мне нужна помощь, я хочу продолжать быть. Но я не могу обещать, что смогу разрушить Мировое Зеркало. Я почти ничего о нём не знаю.
— Ты желаешь нам помочь?
— Когда зеркало будет разбито — небытие ведь не поглотит мой мир?
— Нет. Бытие есть бытие. Небытие есть небытие. Нет нужды касаться бытия. Бытие само завершит себя.
— Тогда я хочу вам помочь.
— Этого достаточно. Это больше, чем было. Как ужасно. Мы говорим, как создания бытия.
Мысли начали путаться, так что я не нашёл, что сказать.
— Твоё бытие иссякает. Мы должны попрощаться. Однажды ты тоже станешь нами. Но пока — разбей зеркало.
Мое сознание наконец угасло.
— Ликвид.
Я открыл глаза. Уж не знаю, по какой причине ко мне перешло управление над телом. Но я был этому не рад. Болела каждая клеточка тела. Больше. Болела будто сама душа. Чем он занимался вообще, пока меня не было? Если бы напалма выпил и то меньше вреда было бы. И почему меня не было? Последнее, что помню — как мы летели в самолете. Марианна как обычно дурью маялась. Потом странное ощущение опасности, словно бы сама бездна тянет к нам свои руки и темнота.
Какого ж хреново так. И достучаться до него не могу. Чтобы просто сесть — потребовались какие-то невероятные усилия. Чтобы разлепить глаза, чуть поменьше, но тоже немалые. Зрение начало медленно фокусироваться. Предо мной предстала чарующая картина. Заснеженные горные вершины и закатное солнце. Была бы она ещё лучше, если бы запоздалые сигналы от тела, пробивающиеся сквозь всеобъемлющую боль, не подсказали мне, что что-то не так. Мы. Хотя, вернее, сейчас только я.
Я сижу в снегу. Голый. Твою же маму.
Глава 31. Золотые горы
Надо срочно одеться. В инвентаре должна быть запасная одежда.
«Нарушена связь с Зазеркальем. Доступ к функционалу интерфейса ограничен.»
«Невозможно открыть инвентарь.»
Это ещё что за чушь? Ладно. Надо найти ближайшую отражающую поверхность. Может, если перемещусь — станет полегче. Но первым делом я вскочил и обтряхнул с себя снег. Теперь можно думать о перемещении. Вот только где я возьму отражающую поверхность посреди гор?