Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

Каргин Андрей Геннадьевич

— Вы — корпоратка, Стаут. Вы не имеете ничего общего с рабочим человеком.

— Ничего, кроме всей моей жизни на работе, наверное? Где вы работаете?

— Вы не работаете, вы эксплуатируете труд людей.

Мередит усмехнулась. Александрия шпарила по методичке и заходила на территорию, где неверно оценивала свои силы.

Я тоже умею кидаться говном, подружка. Только ты не обижайся, если в тебя прилетит шлепок размером со слона.

— Мисс Даллас, я даю двадцать пять тысяч рабочих мест в Найт-Сити. Двадцать пять

тысяч человек получают отличные средства к существованию и процветанию. Я не стану спрашивать, сколько рабочих мест даете вы — это было бы нечестно. Я только хочу спросить, сколько вы, лично, проработали за свою жизнь?

Мередит мило улыбнулась оппонентке:

— Вы ведь получили образование в Нью-Йорке, не так ли? В университете Рокфеллера, по специальности экономика. Восемьдесят тысяч за семестр, здорово, должно быть, вы зарабатывали, чтобы учебу оплачивать. Немногий работяга себе такое позволит. Или по стипендии учились? По стипендии какого-то фонда из Японии… Что вы забыли в нашей глуши? Вам бы работать на Уолл-стрит, а не у нас тут, на Диком Западе. Потому что тут считать умеют. Эдди за эдди, бумажка за бумажкой, слюнявят палец и отсчитывают. У нас знают цену деньгам. Вот чем я и занимаюсь: даю людям деньги за их честную работу. Но у вас же есть кое-что получше, не так ли? Обещания денег.

Толпа молчала, слегка потрясенная. Многим не были известны эти факты из биографии Александрии Даллас. А пусть и были известны — Мередит преподнесла их так, что они все равно заставляли задуматься.

— Я понимаю, это работает с вами, янки, — продолжала она. — Но с нами, южанами, такое не прокатывает. У нас все по-старому, порядки дикие, перед тем, как сделку заключить, сначала в ладонь плюют — знак доверия, почти клятва. Никто не поклянется вам в честности, Александрия, пока вы не начнете играть в открытую. Давайте же, объясните мне, за что вы боретесь?

Больше Даллас не пыталась атаковать. Она перешла в глухую оборону. Вот так всегда. Поскреби сильного политика из Нью-Йорка, и обнаружишь доходягу:

— Не смешите, Мередит. Какой мне смысл сотрясать воздух перед закоренелой корпораткой?

Мередит на это рассмеялась.

— Вот это да. Александрия, да что же вы за коммунистка такая?! Каких успехов достиг бы Ленин в России, если бы агитировал как вы? Представьте, залезает, такой, на броневик, и декламирует на толпу, сжав кепку в кулаке: да хуй ли толку вам объяснять, все равно вы все — царские подстилки, и нихуя не поймете! Это только я один, в белом пальто, истинный смысл коммунизма разумею!

В толпе уже начали посмеиваться. В основном журналисты, не фанаты Александрии — те испытывали ярость. Они же обыкновенные люди, неподготовленные к по-настоящему кровавым политическим дуэлям. Саму Александрию выпад Мередит тоже поддел, по ее лицу было видно, что она не знает, как выкрутиться из этого положения. Закрываться — значит отдать очки, залезть на броневик — значит поддаться на уловку соперницы. Мередит потянула несколько мгновений, наслаждаясь молчанием Александрии — нужно было убедиться, что на это обратят

внимание все. Это было унизительно, ох как унизительно. Но Александрии все-таки хватало самообладания, чтобы не мычать «ы-ы-ы», «э-э-э», она просто молча копила силы на ответный удар. Мередит не могла позволить ей нанести его.

— Теперь, если это все, что вы хотели обсудить, мисс Даллас…

В этот момент Мередит заметила движение в толпе. Из нее на их дуэльную «утоптанную землю» вырвался хиппарь в дреддах, голый по пояс, с пистолетом-пулеметом в вытянутой руке.

— СДОХНИ ЕБАНАЯ ФАШИСТКА!

На последнем мгновении перед выстрелом его вдруг покривило, ноги подкосились, запястье неестественно вывернулось. Прогремела очередь — вся ушла в стенку КПП. А через миг грянули уже по-взрослому винтовки снайперов с позиций на крыше и верхних этажах офиса. Нападавшего энергией пуль впечатало в асфальт. Еще три или четыре попадания пришлись уже в мертвое тело, превращая его в кусок мяса.

Началась суматоха, паника, визг. Мередит схватили крепкие руки и повалили на асфальт — Тайрон накрыл ее своим телом, пока оперативники создавали живую стену. В это время она кричала в рацию на запястье:

— Снайперы! Огонь по этой шлюхе! Захуярьте ее скорее! На остальных похуй! В Даллас стреляйте! Завалите ее, блядь!

Но момент был уже упущен. Все смешалось в панике, Александрию унесло толпой, а выкашивать весь собравшийся народ ради нее офицер, командовавший ситуацией, рассудительно не решился.

Оперативники сработали слаженно. Тайрон подхватил ее с асфальта и понес на руках, бойцы в черной форме окружали их сплошной коробочкой, сверху закрывали бронированными щитами. Где-то в небе гудели вертолеты, готовые пустить в дело автоматические орудия и ракеты, садились авики с подкреплениями.

Только внутри офиса коробочка бойцов расступилась. К Мередит тут же подбежали медики.

— Я не ранена, спокойно, парни, только коленки немного ободрала. Дайте-ка лучше закурить и налейте. Хух, блядь, я аж вспотела.

Ей вскоре разъяснили, что именно произошло. Один из раннеров, следивших за ситуацией, вовремя обнаружил стрелка и хакнул один из его имплантов. Стрелка ударило током, потому и покривило, и он промахнулся. Этого времени хватило на то, чтобы снайперы с ним разобрались. Хром у него был слабый, недорогой. Это не крутой наемник. Все указывало на то, что стрелок действовал один, по личным убеждениям, не заказуха.

Аманда прибежала с двадцатого.

— Мередит, прости, это я должна была быть на твоем месте.

— Забей, было весело. Да и не могу я себе позволить тебя потерять. Что, если бы тебя убили? Кого мне потом назначать? Кому доверить Найт-Сити?

— Ты была без брони…

— Да, это было неразумно. Сама себе постоянно твержу: если не надела броник, вернись и надень. Ладно, все, кончайте суету. Поехали наверх, мне нужно немного успокоиться. Аманда, накинь по премии всем, кто в операции участвовал. Отработали хорошо.

Рози вскочила, когда Мередит вошла в приемную. На ней не было лица.