Коррекция
Шрифт:
– Я съезжу сам, – ответил Валентин. – Хочется с ним пообщаться. Заодно дам пояснения к своим записям, тогда он легче в них разберётся.
Этим же вечером о подвигах Алексея высказалась Лида.
– Ты меня сегодня просто поразил! – сказала она любимому. – Перевернись на спину, мне удобней лежать у тебя на груди. Я хотела сказать насчёт центра. Я мало поняла из вашей беседы, но вот то, как ты разбрасывал охранников… Их бросалось трое, и ничего не могли поделать, а ведь Жеглов собрал у себя лучших. Он сам в прошлом работал в ГБ, я его немного знаю. Ты сильно ему понравился. И даже не тем,
–Госбезопасность – это плохо, – нахмурился Алексей. – Не знаю, как у вас, а у нас в ней не бывает бывших работников.
– Он предан отцу, – неуверенно сказала Лида.
– Он может защищать интересы семьи Валери и при этом не забывать о государственных. Если эта контора начнёт копать, она быстро выведет меня на чистую воду, тем более что пока нет ни документов, ни достоверной легенды, да и знаю я у вас всё с пятого на десятое. Начнут допрашивать – сразу засыплюсь.
– Отец не последний человек в России, по богатству и влиянию он пятый среди олигархов, так что они с ним тоже вынуждены считаться. Давай не будем об этом думать, всё равно без толку.
– Я тебе говорил, что ты умница?
– Нет, пока только то, что красавица, но и умницу приятно слышать.
– Ты заканчивала что-нибудь, кроме школы?
– По настоянию отца отучилась в Промышленном университете. Училась хорошо, хотя и без желания. После окончания он загнал меня на одно из своих предприятий директором, так что пришлось отработать два года. Говорили, что работала хорошо, но опять же без интереса. Не моё это.
– А что твоё? Есть что-то, чем ты хотела бы заниматься?
– В школе очень любила рисовать, даже освоила технику работы красками. Но кому у нас нужна живопись! Работы знаменитостей растащили по частным коллекциям, а молодых художников после взрыва вообще не обучают. У меня сохранилось несколько рисунков, потом посмотришь. И не нужно упрекать за безделье, оно мне самой в тягость, но не хочу заниматься тем, к чему не лежит душа.
– А я и не упрекаю, – Алексей нежно поцеловал её в губы. – Мне просто хочется лучше знать женщину, которую я полюбил!
– Повтори ещё раз то, что только что сказал!
– Лида, я тебя люблю! Хочешь стать моей женой? Ну а плакать-то зачем?
– Это я от счастья. Я ведь уже и не надеялась найти любовь. Мужчинам проще, а мы, женщины, слабые существа и не можем существовать без опоры. А по-настоящему можно опереться только на любимого и любящего тебя мужчину. Ты знаешь, что пард-мужчин почти не выпускают? Это для вас в первую очередь важны красота и удовольствие, женщинам этого мало. Конечно, и я хочу получать радость, но для меня красота в мужчине не главное. Главное, чтобы он меня любил и мог показать эту любовь. А пард в этом ничем не отличается от вибратора. Ты заметил, что я меньше к тебе пристаю? Это потому, что ты доставляешь радость своим присутствием, даже вот так лежать на тебе – это уже наслаждение!
– Пока не заметил, ты жадная на любовь.
– Ах ты! Сейчас покусаю!
– Хорошо, заметил. Лежи, мне это тоже приятно. И надолго у тебе хватит терпения только лежать?
– Главное не то, насколько хватит меня, – заявила Лида, пуская в ход руки, – а насколько хватит тебя. Это мы сейчас и проверим!
Утром
– Зачастил я к тебе, – сказал он дочери. – Ещё не завтракали? Тогда скажи Ольге, пусть ставит и на меня, позавтракаем вместе.
– Пап, Лёша сделал мне предложение! – похвасталась Лидия. – Нужно подумать, где будем играть свадьбу.
– Дозрел, значит, – одобрительно посмотрел на Алексея отец. – Я уже третий день жду, когда он это сделает. Только со свадьбой придётся подождать. Вначале нужно обеспечить его документами.
– Долго, что ли, сделать чип? – возмутилась Лида.
– Да, правильно говорят, что любовь оглупляет.
– Ты не обзывай, а говори по делу! Никогда не поверю, что для тебя проблема – сделать кому-нибудь чип!
– Кому-нибудь – не проблема, а твоему жениху – проблема, да ещё какая. Подумай сама своей красивой головой! Много пройдёт времени, прежде чем имя твоего мужа замелькает на всех новостных сайтах? И сколько его потребуется, чтобы журналисты раскололи созданную на скорую руку фальшивку? И мимо ГБ он не пройдёт! Вам нужны неприятности?
– А что же делать?
– Всё, что нужно делать, делается. Ты для него и так жена, а свадьба подождёт. Сейчас опытные люди подбирают для Алексея такую биографию, чтобы не смог подкопаться никто. Слава богу, на просторах нашей родины достаточно медвежьих углов, в которых стоят небольшие гарнизоны. Иной раз они гибнут в полном составе, особенно на Востоке. А в армии два миллиона человек, и их учёт ведут живые люди. Занести в базы данных можно всё, главное, чтобы потом ничего не всплыло при проверке. Так что и с чипом, и с коммуникатором подождёте. Пока всё готовят, пусть Алексей читает книги. Надёжной легенды мало, нужно ещё знать нашу жизнь. А тебе надо показать ему фильмы.
– Что там смотреть! – махнула рукой дочь. – Боевики и мелодрамы. Одна халтура.
– Она права, – ответил Владимир на вопросительный взгляд Алексея, – искусства у нас больше нет. Фильмы – дерьмо, я их сам не смотрю, но тебе они помогут лучше узнать жизнь.
– Неужели и музыку не сочиняют? – спросил Алексей. – О картинах Лида уже говорила.
– Сочиняют, но мало. Вы столько сочинили, что хватит на сто лет. Хорошие книги ещё пишут, но очень редко, а больше ничего нет. Я ведь запретил ей рисовать, хотя сердце кровью обливалось. Ты ему не показывала?
– Вчера говорили, – ответила Лида, – но он ничего не видел.
– Покажи портрет, – попросил отец. – Заодно и я посмотрю. Сходи, пока Ольга не позвала к столу.
Лида вышла и через несколько минут вернулась, неся в руках небольшую картину.
– Это моя мама, – сказала она, поворачивая портрет к мужчинам.
С полотна на Алексея с ласковой улыбкой смотрела красивая женщина лет сорока.
– Как живая, – грустно сказал Владимир. – И ведь выполнила масляными красками, а там сложная техника. И никто не учил, сама что-то читала и пробовала. Анна умерла рано, я такой её и запомнил из-за этого портрета, фотографии всё-таки совсем не то. А то, во что её превратила болезнь, лучше было не запоминать. Я поначалу вообще не мог видеть этот портрет, всё внутри переворачивалось. Так ни на ком и не женился, хотя в желающих не было недостатка.