Корректировка. Гром
Шрифт:
– Я запретила вам свободное времяпрепровождение. Вам пока нельзя…
– Что нельзя? Ходить? Дышать? Размышлять? – он резко перебил ее.
Женщина осеклась, на мгновенье теряя нить мыслей. Стало понятно, что разговор предстоит тяжелый и непростой.
– Я не об этом…
– А о чем? – Максим снова не дал ей закончить предложение. – Я просто человек! Не машина, не робот, не механизм. У меня есть душа, эмоции, чувства. Я не камень.
– Но послушайте…
– Послушайте сами, – во всю разошелся Макс, не давая ей говорить. – Закончу и потом
Последние слова он произнес, пристально буравя ее колючим взглядом. Его глаза сверкнули серебром, но тут же стали стандартно серого цвета.
Татьяна впала в короткий ступор, как шахматная фигура перед особо важным ходом. Не отрываясь, женщина смотрела ему в глаза. На какое-то время Максу показалось, что она его понимает. Но работа и долг перевесили чашу весов.
– Я, конечно, вас понимаю, но и вы должны нас понять…
Скрещивая руки на груди, Белова реально стала похожа на игрального ферзя. Жест не женский, но ей почему-то он шел, а в данный момент подчеркивал важность и психологический настрой.
– Вы человек, я человек, но от нас зависит очень многое. Возможно, судьбы миллионов, их жизни и будущее. Мы долго готовились, все продумано и расписано буквально по минутам. Совсем не хочется рисковать из-за нашего с вами недопонимания. Вы с этим согласны?
В процессе разговора тональность ее голоса изменилась с командной до примирительной.
– Непонимания нет! – порывисто развел руками Максим. – Я все понимаю и прошу понять меня. Давайте найдем разумный компромисс, и все будут довольны.
– Хорошо, – наконец сдалась Татьяна. – Вам разрешаются личные прогулки, но недолго и не везде.
– Согласен.
– Вам нельзя, пока не пройдут все загрузки, пользоваться источниками информации. Библиотека и все средства информации вам недоступны.
– Без проблем, – мгновенно согласился Максим и, подхватывая женщину под руку, повел ее в сторону лифта. – Ах, Татьяна, нам ли жить в печали. Скажите не читать, не буду читать. Скажите не смотреть, не буду смотреть. Все для вас, все как вы пожелаете.
– Знаете, Максим… Вы очень странный. Я не могу привыкнуть к вашей манере общения.
Сцепив руки за спиной, Татьяна медленно шла и пинала носком туфли маленькие камешки на гравийной дорожке.
– В чем странность? Надеюсь, ничего критичного?
Макс поддел ногой "ее" камушек и тот улетел далеко за пределы насыпного покрытия. Не сговариваясь, они подняли глаза и их взгляды непроизвольно пересеклись.
– Я пока не могу прочитать вашу маску. У нее слишком много слоев.
– Маску? Можно подробнее? – его немного задели слова женщины.
– Вы только не обижайтесь, – голос Татьяны звучал мягко и дружелюбно. – Это своеобразная человеческая защита в новых, непростых условиях. Думаю, что далеко не каждый справился бы с реалиями, которые огромной глыбой рухнули на вас. А вы справляетесь достойно. А ваша маска помогает.
– Вот ты заладила маска, маска, – незаметно для самого себя Макс перешел c Татьяной на ты. – Объясни проще, понятнее.
– Немного самоуверенности, кусочек надменности, океан самолюбия и море иронии. Такой вот многослойный торт.
– Больше на салат похоже.
Настроение изменилось, и Максим невесело улыбнулся.
– Пусть будет салат, но я продолжу. Со своей овощной маской вам проще и легче. Одно проходит через нее, а другое отсеивается на начальном этапе. Но если ее снять, то под ней человеческая душа. Без черноты и гнилости. Обожженная, но чистая и живая. Сегодня я в полной мере в этом убедилась. Вы Максим – настоящий.
Белова раздумчиво замолчала, устремив неопределенный взгляд куда-то вдаль. Незаметно они подошли к лифту и остановились у фальшивого дерева. Неловкая пауза затянулась, но никто не решался ее прервать. Первым заговорил Максим.
– Приятные сердцу слова. Я рад, что мы поняли друг друга и решение найдено. Пусть оно временное и не совсем устраивает стороны, но имеется начальный позитив. Лед медленно начал таять.
– Вы неисправимы. Хотя, может, так и должно быть, – грустно улыбнулась женщина и подтолкнула его в лифт.
– А вы? – почему-то Максим снова перешел на вы.
– Я хочу остаться и побыть одна.
– Значит, ты тоже человек. Мы просто люди…
Двери бесшумно закрылись, и кабинка поползла вверх.
5.
Максим проснулся полным сил и энергии. Искусственное стимулирование ему не нравилось, но от волшебной пилюли реально ощущалась польза. Мозг чист и свеж, а организм легок и невесом. Уровень жизненной энергетики приблизился к максимальной отметке, и казалось вот-вот выплеснется наружу.
Резким движением, Макс вылетел из постели, провел несколько ударов по собственному отражению в зеркале и, не меняя скорости, переместился в ванную комнату. Контрастный душ усилил бодрящий эффект. Вытираясь полотенцем, он думал о своей, как ему казалось, замкнутости.
Мир закрыт и изолирован, но в нем кипит жизнь. И он, попав сюда, стал его частицей, одним из персонажей на жизненной карте. Каждый человек местного социума осознанно выбрал свою дальнейшую судьбу. Все сотрудники на базе знали конечную цель, а цена не имела значения. Любой из них нес свой вклад в общую копилку результата, каким бы он не казался далеким и призрачным. Они работали в симбиозе общего организма базы, каждый стал винтиком в хорошо отлаженном механизме. Полностью понимая, что стал одним из узлов сложного устройства, Максим начал чувствовать свое, особое место. Но без остальных элементов он просто неработающая деталь, отдельная шестеренка, которая сама по себе крутиться не будет. Но без нее теряет смысл и вся конструкция – слияние жизненно важно и необходимо.