Корректировка. Гром
Шрифт:
– Оля, – Максим взял ее за руку, – не переживай, все хорошо. Ты мне веришь? – он накрыл ладонь женщины рукой, и приятная теплота ее тела передалась по цепочке.
Тепло руки, ее запах, сама близость красивой женщины рядом будоражили мозг. Мелкая дрожь где-то в глубине живота оказалась приятна и крайне волнительна.
Ольга медленно убрала руку и сцепила пальцы в замок. Стало понятно, что она волнуется, а сама ситуация для нее нетипична.
Несколько секунд они просидели молча, погрузившись в задумчивую тишину. Мысли двух взрослых людей виноградной лозой вились вокруг одного и того же.
– Вот что я думаю, – первым нарушил затянувшуюся паузу Макс. – Пусть все идет своим чередом. Мы никуда не спешим. Жизнь сама расставит все по местам. Прости, но сейчас мне пора.
Понимая, что разрушил невесомую романтику и попросту сбегает, Макс порывисто поднялся и торопливо шагнул к двери.
– Пока…
Стоя в дверях, он услышал от Ольги прощальное слово. Максим замер. Затем развернулся, несколько печально улыбнулся и вышел. Разговор начал уходить в очень личное русло, а к подобному он оказался совсем не готов. Хотя, по сути, начал сам.
Не пройдя десяток шагов, Макс остановился, как заколдованный. Словно ударился о невидимую глазу стену. Ему показалось, что он вспомнил о былых, возможно навсегда забытых чувствах. Максим вдруг осознал странную вещь, он никогда не любил по-настоящему. Он чувствовал это душой, но вспомнить не мог. Пытаясь разрушить темную стену и заглянуть в тюрьму собственной памяти, он окончательно запутался, проваливаясь в пустоту. Мелькание нечетких образов, отдельные кусочки пазлов, которые он не мог правильно перевернуть, сложить и понять…
Далее, его мысли разительно изменились. Он вдруг начал думать о собственном выборе, которого просто не существовало как такового. Ему не дали права выбирать.
"На, Громов, жуй, глотай. Абсолютная прямая. Ни тебе вариантов, развилок, выбора. Свершившийся факт – и вперед, без раздумий и метаний. Иди, делай и не сворачивай. Твой номер первый."
Размышления путались, переплетались и соскакивали с одного на другое. Без особой надежды на результат он закончил мысленное ковыряние потенциально пустого чердака собственной памяти. Вещей там не прибавилось, да и порядка больше не стало. Только количество вопросов без ответа росло, и они сами собой складывались в штабель, который занял свое место в самом отдаленном уголке сознания. Крепко задумавшись, Максим не заметил, что пришел к столовой.
"Инстинкт", – улыбнулся он и шагнул в светлую комнату навстречу притягательным ароматам пищи.
Есть особо не хотелось, но выпить чая и пообщаться с кем-нибудь было крайне необходимо. Внутренне Максим хотел убедиться в правильности своих мыслей, укрепить уверенность и получить от человека дельный жизненный совет.
Людей в столовой оказалось немного. За одним столом сидел седой мужчина в белом халате и огромных очках на пол-лица, за другим весело щебетала молодая парочка. Девушка лет двадцати, блондинка в светло-салатовом медицинском костюме. Рядом парень, примерно ее ровесник, в серой униформе технического работника.
Молодежь, увидев Максима, притихла и уткнулась в свои тарелки, мужчина же, наоборот, не стесняясь разглядывал его поверх очков. Ставя на поднос тарелку с бутербродами и бокал чая, Максим, не раздумывая присел к любопытствующему мужчине, хотя все столы вокруг пусты.
– Как жизнь, медицина? Приятного аппетита, – ставя тарелку на стол, Макс взглянул на соседа: – Громов Максим, новый подопытный, – он протянул руку.
– Кобзарь Андрей Петрович, научный руководитель отдела биомеханики. Рад знакомству. А жизнь… Жизнь не проста, но прекрасна! Вот, например, компот. Он сегодня необычайно вкусным получился. Пусть мелочь, а приятно, – мужчина широко улыбнулся.
В его улыбке светилась любовь к людям, доброта и немного иронии. Человек моментально расположил Максима к себе. Имелось в нем нечто открытое и притягательное.
– Ну, а по-крупному, без компотов?
– Что ты хочешь знать?
Собеседник стал серьезней, а в глазах мелькнула легкая озабоченность.
– Правду! Насколько все серьезно в стране?
– Разве тебе не рассказали? – искренне удивился Кобзарь.
– Рассказали. Но очень хочется услышать мнение стороннего человека, – вежливо попросил Максим.
– Здесь нет сторонних. Мы все зависимы. Нам дали мизерный возможность для спасения страны, и мы сильно зависим от призрачного шанса.
– Шанс – я?
– Да, Максим, вы. Многие не верят, но пойдут до конца, так как других вариантов не существует. Все зашло слишком далеко…
Они какое-то время ели молча в натянутой, как рояльная струна тишине.
– В стране развал и предсмертная агония, – внезапно нарушил паузу Андрей Петрович. – Но я не хочу говорить на эту тему.
– Хорошо, – быстро согласился Макс.
– Мы все здесь с одной целью, помочь Родине, а теперь еще и вам. Точнее, ей через вас… – Кобзарь начал говорить, но закончить фразу не успел.
– Не обижайтесь, но я пресыщен своей так называемой значимостью. Немного устал от разговоров о миссии, выборе и сверхзадаче.
– Я понял и учту ваше желание в будущем, – максимально корректный тон ученого дал понять, что он полностью понимает Максима. – Но факт остается фактом.
Кобзарь взглянул на Максима немного наклонив голову, прищурив глаза и как-то снизу вверх. Взгляд получился несколько вызывающим. Даже очки не смогли скрыть неожиданного эффекта.
– Я тоже вас понял, – улыбнулся Максим, и обстановка за столом разрядилась сама собой. – Так что нового в биомеханике?
– Продвижения впечатляют. Мы можем создать или вырастить почти все. От искусственного сердца до любой конечности. Внутренние органы в основном выращиваются из клеток пациента. Внешние части тела изготовляются из новых материалов на основе высокомолекулярного пластика. Трансплантация достигла небывалых высот, можно собрать человека по частям, – последние слова Кобзарь произнес с печальным оттенком в голосе.