Корректировка. Гром
Шрифт:
– Мы думаем, что глубинная память вернется сама довольно быстро. А поверхностная…
– Извините, Татьяна, – Максим мягко перебил женщину. – Можно как-то более понятно объяснить? Поверхностная, глубинная. Я не очень понимаю. Извините еще раз.
– Хорошо. Но зовите меня по имени отчеству, – выстрелила в него ответом Белова.
– Как вам будет угодно, – сухо отреагировал Макс.
Он удивился столь острой реакции Татьяны, но вида не подал.
– Глубинная память – это участки памяти, что отвечают за… – она на секунду задумалась, подбирая слова, которые Максим поймет без дополнительного объяснения, – простые действия, такие как движения, зрение, осязание, обоняние, вся мышечная, инстинктивная и моторная память, плюс комплекс навыков, которые не требуют работы поверхностной памяти и воспоминания из прошлого. Например, езда на велосипеде или движение в темной комнате на ощупь.
C поверхностной памятью все немного сложнее. На пятьдесят процентов она работает совместно с глубинной, но именно оставшиеся пятьдесят играют важнейшую роль. Сложные действия, особо специфичные, вся научная и техническая информация, загружаемые данные – это поверхностная память. Высшая математика или умение управлять самолетом. Человеческая память работает комплексно, задействуются все участки и возможности мозга. Но, несмотря на изучение и новые прорывные технологии, человеческий мозг и память, в частности, представляют собой лишь наполовину открытую дверь, за которой масса тайн и загадок, – Белова поправила волосы и замолчала.
– Объясните почему я самопроизвольно вспоминаю некоторые слова и термины? Даже сейчас они сами всплывают.
– У вас частичная амнезия. Повреждения затронули обе памяти, и мы пока не знаем глубину потерь. Ваша память постоянно пытается найти новые данные в подсознании. Работает произвольно и выборочно, пробивая амнезию и выдергивая нужную информацию на поверхность. Весь процесс, к сожалению, не известен. У простого человека восстановление может занять долгие годы. Вы подверглись сильным внутренним изменениям. Как они повлияли на мозг, мы пока тоже не можем ответить.
– Понятно, что ничего не понятно, – напряжено потер виски Макс.
– Постепенно разберетесь, – подбодрила его Татьяна.
Над столом повисла непродолжительная пауза.
– Еще вопросы, майор? – к нему повернулся Песков.
– Где мы?
Вопрос давно мучил Макса, стоя на пьедестале важности в пятерке первостепенных.
– Если никто не возражает, я отвечу, – заговорил Ануфриев.
Возражений не оказалось, и он продолжил.
– Мы находимся на северном Урале, примерно в ста двадцати километрах от Екатеринбурга. Особо секретная, подземная база с защитой от внешнего воздействия класса А. Система жизнеобеспечения замкнутого цикла с гарантированным запасом на семьдесят лет. Автономный атомный реактор, установка производства белка, закрытые сады, поля и мини ферма. Семьдесят человек – научный состав, восемьдесят человек обслуживающего персонала и техников, плюсом двадцать человек охраны. База независима от внешнего мира, а с недавних пор ее независимость приблизилась практически к ста процентам, – к финалу своих слов Ануфриев грустно улыбнулся.
– Что это значит? – не понял последние слова Максим.
– Рассказать ему? – Александр Васильевич долгим взглядом посмотрел на генерала.
– Да, – утвердительно кивнул головой Песков, а сам отвернулся к аквариуму.
– Хорошо, – кончиками пальцев Ануфриев помассировал шею и ровным голосом продолжил. – С появлением на объекте загадочного старика многое изменилось. Мы кое-что изменили в техническом плане, но главное изменение произошло в людях. Сейчас на базе находится порядка ста тридцати человек, абсолютные добровольцы. Все люди на базе понимают, на что идут ради общей цели. Все они будут «заморожены» здесь навсегда… С первым переходом в прошлое, вся база повиснет во временной дыре. Я не ученый и не могу объяснить данного феномена, но думается, что даже светила современной науки, не смогут его раскрыть. По словам старца, место, где находится камень, навсегда связано с ним, и мы не можем ничего изменить…
– Мы останемся в белой клетке навсегда? – с неподдельным изумлением задал вопрос Максим.
– Я не знаю. Получив возможность помочь родине, мы согласились на любые условия. Жалеть бессмысленно. Конечно, на объекте останутся не все. Многие важнее и полезнее в реальном мире, там хватает дел. До первого прыжка нам необходима связь, координация действий и последующая видимость вмешательства в прошлое.
Замолкая, Ануфриев, достал платок, вытер пот со лба и немного устало откинулся на спинку кресла.
– Думаю, на первый раз достаточно информации, – Белова встала из-за стола, давая понять, что встреча закончена.
– У меня еще масса вопросов.
– Я сказала достаточно! – голос женщины звучал жестко, в нем послышались командирские нотки. – Вам нужно отдохнуть. Позже к вам зайдет Сергей Викторович и ответит на оставшееся вопросы.
– А если не сможет? – упрямо гнул свое Макс.
– Он сможет! – отрезала женщина, решительно отрубая все попытки сопротивления.
– Татьяна Николаевна права, вам действительно нужно отдохнуть. Да и подумать есть над чем, – генерал тоже поднялся. – Пойдемте, Максим, я провожу вас.
– Хорошо. Но я не устал, – Макс повернулся к оставшимся членам совета. – До свидания.
– До встречи, Максим. Мы рады, что вы нас поняли и готовы помочь.
Прощаясь, Ануфриев приблизился к Максиму и крепко пожал ему руку. Замминистра, так и остался сидеть на месте, лишь кивнул на прощание головой.
В коридоре Максим повернулся к Пескову.
– Финансист не очень рад нашей встрече.
– Антон Эдуардович не верит в происходящее и считает, что мы напрасно теряем время и средства.
– А вы сами верите?
– Верю! Верю старику, верю тебе, верю в нашу страну! – убежденно произнес Песков.
Они замолчали, уходя в свои мысли. Оставшуюся часть пути мужчины не произнесли ни слова.
– Отдыхай и набирайся сил. Продолжим позднее, нас ждет очень много дел, – Песков пожал Максиму руку и собрался уходить.
– Генерал, еще вопрос напоследок.
– Слушаю.
– Что за серебряный шар стоит в каждой комнате?
На лице Пескова появилась легкая улыбка.
– Визофон. Универсальное медиа устройство. Компьютер, телевизор, телефон и проигрыватель в одном флаконе.
– Почему круглый?
– Он воспроизводит объемное изображение.
– А как включается?
– Тебе пока нельзя его включать. Слишком много сторонней информации, а нам нужна твоя память, – генерал улыбнулся еще раз. – Отдыхай.
Заходя в комнату, Максим удивился произошедшим изменениям. На стенах появились картины, почему-то одни пейзажи, а в углу возникла небольшая ваза с сушеными веточками и травой.