Корректировка
Шрифт:
Тут явилась Венера со стопкой свежего белья. Ее внешность вполне соответствовала облику статуи с острова Милос – пышненькая, щекастенькая, в русых кудряшках и с греческим носом, только что руки на своих местах. Этими руками она кинулась обнимать, вскочившего при ее появлении Генку. Они так аппетитно тискались и чмокались, что мне стало завидно.
– Геннадий! – сказал я ему с укоризной, – Может ты, наконец, перестанешь целоваться и представишь меня девушкам?
– В самом деле, привел, не пойми кого… – своеобразно поддержала меня Раиса, – Венерка,
– Грубая ты Раисочкина! – обиженно сказала Венера, отлипая от любовника и усаживая его обратно на стул. – Не слушайте ее, молодой человек, она бешенная.
Тут она уставилась на меня и расцвела.
– Симпатичный! Гляди Раиска, какого кавалера тебе Геночка привел! А ты вечно всем недовольна!
Раиса пренебрежительно хмыкнула.
– Иные кавалеры, хуже холеры.
Тут вступил Генка и стал, наконец, меня представлять. Надо отдать ему должное, я у него был и «светлая голова» и «круглый отличник» и «будущий академик».
Венера смотрела на меня с восторгом, а у Раисы в глазах зажегся огонек интереса. Чтоб разжечь его еще больше, я взял, да и поцеловал ей ручку. Ну как ручку, рука у нее была, что надо – рабочая. Ладонь чуть уже моей. Такая, даст в лоб, мало не покажется. Вспомнились её слова про бывшего ухажера.
– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Венерка, – А мне, а меня?
– Тебе пусть Генка целует, – осадила ее Рая, приятно удивленная моим джентльменским жестом, и добавила, – во все места.
– Ну что, метнемся к стаканам! – пригласил Скворцов, срезая ножом пластиковую пробку с «огнетушителя». – В смысле – прошу к столу!
Разлили, чокнулись: «За встречу!» Выпили.
Генка стакан, я полстакана, девчонки пригубили. Им хотелось больше, но они пока стеснялись. Видя это, я провозгласил:
– Рюмочка по рюмочке – веселый ручеек!
И снова разлил.
Через полчаса прикончили первую бутылку. Глаза у девушек заблестели, они уже пили наравне со мной. Теперь, под воздействием винных паров они казались мне настоящими красавицами. Венера пышная и румяная как сдобная булочка, ее непременно хотелось надкусить. Раиса, напротив, спортивная и крепкая (как оказалось, кмс по плаванью), такая сама кого хочешь надкусит.
В дверь постоянно лезли какие-то хари, пьяные и не очень. Это были отвергнутые поклонники и претенденты. Они хотели набить нам с Генкой морды и одновременно упасть на хвост. Девки со смехом и руганью выталкивали их за порог.
Еще через пару часов, после выпитой второй бутылки и начатой третьей нам захотелось музыки.
На стареньком проигрывателе завели пластинку певца Рафаэля и принялись танцевать. Мне почему-то выпало танцевать с Венерой. Девушка ласково хлопала рыжими ресницами и прижималась мягкой грудью, а ее халат нескромно спадал то с одного, то с другого плеча.
– Люблю Рафаэля, сил нет! – блаженно шептала девушка под сладкие рулады, испанского гомика. Она об этом не знала, и ей было хорошо.
Однако, танец наш
– Убери руки, козел! – прошипела Раиса и добавила громко. – Венерка, забери своего кобеля.
– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты… – пьяно бормотал Генка, – воображала, хвост поджала…
Чтоб разрядить обстановку, я рассказал анекдот про «в углу скребет мышь». Девки скисли от смеха, повторяя: «кто такой вуглускр?»
Закрепляя успех, быстренько разлил и пригласил:
– Комарики-лягушки, выпьем бормотушки?
Выпили, сменили пластинку на Ободзинского. Через пять минут Раиса танцевала уже со мной. Я не стал повторять Генкиных ошибок, и вместо того, чтоб хватать ее за выступающие части тела, легонько придерживал за тугую талию иногда спускаясь на бедра. Затем склонил голову и то и дело, словно ненароком касался кончиками губ ее шеи, чувствуя, как она млеет от этих касаний. Мы медленно кружились в полумраке под «Эти глаза напротив» и потому как она дышала, я понял, что «эти глаза уже не против». Постепенно мы дрейфовали к стенке, к которой я Раису слегка прижал. Она не оттолкнула, тогда я поцеловал ее в пахнущие вином губы, она не сразу, но ответила. Не помню, сколько длился этот поцелуй, возбуждение накрыло меня волной цунами. Когда, наконец оторвался, спросил хриплым голосом:
– Ну что?..
– Что? – отозвалась она со сбившимся дыханием.
– Может?.. – я затруднился сформулировать свое предложение, но это и не понадобилось. Раиса отстранила меня и, быстро наклонившись, достала из тумбочки ключ. Венера проводила ее движение понимающе-насмешливым взглядом.
– Пошли, – шепнула мне девушка и выскользнула в коридор.
– Э-э… куда? – заволновался Генка, но я только отмахнулся, надо было ловить удачу за хвост и ковать пока горячее железо.
Мы поднялись на третий этаж, и она отперла дверь в комнату, близнец той из которой мы пришли, только пустую.
Как оказалось, за внешней грубостью Раисы скрывалась необузданная страсть. Едва успев закрыть дверь, она тут же залезла рукой мне в ширинку. За одну минуту справившись с застежкой, выкатила наружу орудие, которое, надо сказать, уже давно рвалось в бой.
Я, не давая спуску, мигом распоясал на ней халат и извлек на свет чудные грудки, каждая размером с небольшую дыньку. Тут же стал их целовать и нежно покусывать, одновременно избавляя от остатков одежды себя и ее. Через минуту мы, уже голые хлопнулись на кровать.
Как все быстро случилось, думал я, раздвигая ей ноги, и влетая своей ракетой во влажно хлюпнувшие глубины женской вселенной.
Вселенная у Раисы оказалась что надо – компактная! Моей ракете было тесно, и у меня родилось другое сравнение. Теперь я ощущал себя шатунным механизмом, обеспечивающим возвратно-поступательные движения могучего поршня. Кровать под нами скрипела и ходила ходуном. В какой-то миг, Раиса рывком освободилась от меня и сжалась в дергающийся комок, кусая подушку, чтоб не закричать. Я решил, что сделал ей больно, но это был всего лишь оргазм.