Корректор. Книга первая: Ничьи котята
Шрифт:
– Да, примерно так, – произнес он. – Камень брошен в дупло, и шершни уже загудели. Карина, прошу тебя, в ближайшие пару недель поберегись. Явной опасности нет, однако масса дополнительного нежелательного внимания нам обеспечена. Не ходи в город одна, ладно? Бери с собой Яну и Палека. Или ходи вместе с Цуккой.
– Хорошо, папа, – послушно произнесла девочка. А может, и нет, мысленно добавила она. Вот еще, можно подумать, она маленькая, чтобы с кем-то за ручку гулять. Уж до магазина-то она всегда самостоятельно дойти может. – Скажи, а почему
– Потому что я терпеть не могу учить убивать и калечить, – ровным голосом ответил Дзинтон. – А искусство Пути – то же костоломство, пусть и красиво оформленное. Я предпочитаю учить созиданию, а не разрушению. Не переживай, Каричка, мастер Караби – превосходный учитель, и он обучит тебя еще лучше, чем я. А еще в ближайшее время мне опять придется часто и надолго отлучаться.
– Отлучаться? – Карина встала как вкопанная. – И мы опять останемся одни? – Внезапно ей захотелось расплакаться.
– Да, отлучаться, – вздохнул Дзинтон, присаживаясь перед ней на корточки. – Прости, Каричка, но это необходимо. Я и так провел с вами гораздо больше времени, чем мог себе позволить. Но потом все уладится, и я снова начну проводить время с вами. И потом, с вами всегда останутся Цукка и Саматта.
Он осторожно обнял девочку, и та уткнулась носом в его плечо, крепко обхватив его руками.
– Не переживай. Я обязательно буду возвращаться, что бы ни случилось. И если ты попадешь в беду, я приду.
– Честно? – приглушенно спросила Карина.
– Честно-честно, – согласился Дзинтон, поглаживая ее по голове. – А завтра с утра сходим в город и подыщем тебе дзюбу. А потом, пожалуй, тряхнем мошной и всей нашей кодлой закатимся в какой-нибудь ресторан, чтобы слопать чего-нибудь вкусного. Надо же иногда веселиться, ага? А теперь пошли домой. Скоро заявятся Палек с Яной, Цукка поведет Яну устраиваться в музыкальную школу, а мне по-первости придется сопроводить Палека в Манеж. Да и у тебя, я слышу, в брюхе бурчит от голода. Ну что, давай до лестницы наперегонки?
Катамаран шел вдоль берега всю ночь. Перед тем, как улечься спать в выделенной ему каюте, Саматта еще раз прошелся по судну. Он заглянул даже в ходовую рубку на левом корпусе и тщательно осмотрел ее, невзирая на недовольные взгляды вахтенного и капитана. Он искренне надеялся, что судно не сядет в очередной раз на камни в ночной темноте, и осмотр вселил в его сердце слабую надежду на благополучный исход. Великим специалистом он себя не считал, но сонар успокаивающе попискивал и помигивал большим зеленым глазом, в углу тихо бормотало радио, на мониторах бортового компьютера не замечалось предупреждающих сообщений, а вахтенный с капитаном выглядели вполне трезвыми.
Спустившись в каюту, он долго лежал без сна, всем телом ощущая успокаивающую монотонную вибрацию корпуса. Он вспоминал вчерашнюю ночь с Цуккой, и его сердце наполнялось безотчетной радостью. Дзинтон, мудрец и старый сводник, наверняка рассчитывал именно на такое, но Саматте было плевать. Слепая судьба ли, чужой ли пинок в нужном направлении – какая разница? Главное, что они встретились. Жаль, что сразу пришлось уезжать, но это ненадолго. А Демиург, как Саматта уже успел убедиться, ничего не делает зря. Интересно, какие сюрпризы ожидают его впереди? Наверняка ведь Дзинтон что-то не договаривает. Если речь действительно о "черных археологах", то какие, к Сумару, кодовые слова? Да и с каких пор "черные", предпочитающие тихо-незаметно рыться в необследованных захоронениях, открыто нападают на официальные экспедиции?
Его утренний сон разбился вдребезги о громкий сигнал побудки, транслируемый по судовой радиосети.
– Дамы и господа! – тон капитана казался ледяным и безукоризненно вежливым. – Катамаран "Осьминог" находится в виду места назначения. Мы маневрируем между скалами в горле бухты. Ожидаемое время сброса якоря – через пятнадцать минут.
– Мальчики и девочки! – вклинился веселый голос профессора Буна. – Подъем! Солнце уже встает, вам тоже пора. У нас впереди великий день, так что быстренько умываться и завтракать – в кают-компании уже накрыт завтрак.
Саматта нащупал браслет часов и поднес его к глазам. Десять минут шестого. Определенно, лишний час вздремнуть не помешало бы. С другой стороны, обидно, если какие-то сопляки-студенты поднимутся раньше его.
Он отбросил одеяло и соскочил с узкой койки, в очередной раз порадовавшись, что обитает в каюте один. Толкаться с соседом в узком межкроватном пространстве наверняка крайне неудобно. Он плеснул в лицо холодной водой из примостившегося в углу микроскопического умывальника, натянул шорты и вышел из каюты.
Когда, закончив на палубе получасовую утреннюю разминку, он ополоснулся в душевой и явился в кают-компанию, студенты еще только дожевывали успевшую остыть яичницу с беконом, сосисками и тостами. Все пятеро казались до невозможности сонными. Ученые, однако, уже закончили завтракать и негромко переговаривались друг с другом. Чоки Мирэйя сидела в углу и внимательно рассматривала все вокруг. Саматта кивнул присутствующим и быстро умял завтрак. Определенно, порция оказалась маловата. Он закончил есть одновременно с практикантами, так что когда он отложил вилку и вытер губы, профессор постучал ложечкой по бокалу с апельсиновым соком.
– Итак, мальчики и девочки! – энергично сказал он. – Надеюсь, все проснулись настолько, чтобы слышать мои слова и даже иногда понимать их смысл. Поздравляю всех с прибытием на место исследования. Поскольку все мы тут сухопутные крысы, еще раз напоминаю: сигнал цунами-предупреждения является безусловной командой бросать любые занятия в воде и немедленно выбираться на сушу.
– Нужно заранее проработать пути отступления, – заметил Саматта. – Я не заметил рядом подходящих скал, высоких и в то же время удобных для карабканья.