Корректор. Книга первая: Ничьи котята
Шрифт:
– Слушай, а что значит "киси"?
– Ну ты темная! – покровительственно хмыкнул тот. – "Киси" означает "убит"… ну, что-то такое. Значит, кто-то получил смертельный удар, типа того, и считается убитым.
– А "куравас"?
– Это когда засчитывается очковый удар… ну, за который очки дают. Слушай, а как ты с мастером Дзинтоном ходишь, а таких простых вещей не знаешь? – шепотом осведомился мальчишка. – Ты что, не училась совсем?
Карина мотнула головой и отвернулась смотреть бой дальше. Впрочем, он закончился быстро – уже минуту спустя мастер Караби выкрикнул что-то похожее на "кисинака", и оба оставшихся противника, тяжело дыша, поклонились Дзинтону и вернулись на свои места. Трое "убитых" раньше присоединились к ним.
Дзинтон поклонился всем пятерым. Казалось, он совсем не запыхался.
– Полагаю, вы и сами поняли свои основные ошибки, – проговорил он. – Но может ли кто-то из вас сказать, какая из них главная?
Пятеро нерешительно переглянулись.
– Мы не умеем драться сообща, мастер? – предположил один из троллей.
– Хорошая догадка, – кивнул Дзинтон. – И во многом справедливая. Вы действительно не умеете драться сообща, и даже если не мешаете друг другу, то и не помогаете. А никакой мастер Пути не сможет в одиночку отбиться от пятерых бойцов, действующих как одна команда. Но это лишь одна из причин, и она не главная. Еще варианты?
Ученики снова переглянулись, но больше ни один не рискнул высказаться.
– Тогда я скажу вам сам. Самая главная из ваших ошибок заключается в том, что вы деретесь ради победы.
– Но разве можно драться ради чего-то еще? – удивленно осведомился орк.
– Можно. Драка – лишь один из многих способов взаимодействия с миром, которым учит нас Путь безмятежного духа. Один из способов, и зачастую необходимый. Но победа в драке мало что дает. Она не решаете проблему, явившуюся причиной драки. Даже смерть врага всего лишь приведет к тому, что его место займет новый, стремящийся отомстить. Нет, главное, к чему зовет Путь, не победа над противником, а единение с окружающим миром. Вы должны стремиться не уничтожить врага, но органично включить его ярость, его агрессию в окружающий вас мир – и обрести с этим миром гармонию. И тогда, вполне возможно, победа вам и не потребуется, потому что враг перестанет быть противником и превратится в друга. Это и есть настоящая победа. Надеюсь, вы еще задумаетесь над моими словами, мои товарищи в Пути.
С этими словами Дзинтон глубоко поклонился, скрестив руки на плечах. В ответ ученики тоже склонились, коснувшись лбами упертых в пол ладоней. Вокруг Карины зашумели, поднимаясь на ноги, ученики.
– Вот это да! – воскликнул Хлюп, подпрыгивая на месте от избытка чувств. – Вот так драка! Я точно когда-нибудь научусь драться так же классно, и тогда Семка еще пожалеет, что…
– Дурак, – пихнул его в плечо орчонок. – Ты же слышал, что сказал мастер Дзинтон – нельзя драться ради того, чтобы победить. Твой Семка – дебил, а ты все время на его подначки покупаешься. Сколько я тебе говорил – пусть себе гогочет, болван, тебе-то что? Тебя как зовут? – без перехода обратился он к Карине. – Я Мушка, а он – Симбас, но его все Хлюпом зовут, потому что все время простужается, и из носа все время течет.
– Я не простужаюсь, у меня аллергия, – огрызнулся мальчик. – Но ты тоже можешь звать меня Хлюпом, я уже привык. А ты кто?
– Я Карина, – несмело произнесла девочка. – Рада знакомству.
Внутренне она напряглась. Память о детдоме, с годами подернувшаяся серой дымкой забвения, вдруг ожила в ее голове. Мальчишки, как правило, означали неприятности.
– Взаимно, – кивнул орчонок. – Слушай, а кто он тебе, мастер Дзинтон? Я видел, вы вместе с ним пришли. Он твой брат?
– Он мой папа, – гордо сказала Карина. – Приемный, – быстро добавила она, отчего-то смутившись.
– Круто! – выдохнул Хлюп. – Вот бы мне такого отца! А ты к нам будешь ходить заниматься? Тебе, наверное, сразу желтую ленту дадут. Можем вместе работать!
– Просто так никому ничего не дают, – поправил его рассудительный орчонок. – Но она, может, и догонит. Подумаешь, желтая лента! Период тренировок – и получил. Только я, наверное, уже на синюю сдам через период-другой.
Растерявшуюся Карину спас Дзинтон, закончивший разговор с Караби. Он кивнул девочке и быстрым шагом направился к двери кабинета мастера. Она неуверенно махнула рукой мальчишкам и бросилась за ним.
Когда она вбежала в кабинет, папа уже оказался переодетым в прежнюю одежду. Девочка недоуменно заморгала. Когда он успел?
– Как тебе бой, Каричка? – весело спросил он. – Понравилось?
– Очень! – искренне сказала девочка. – Это как… как танец.
– Правильно, – пробасил из-за спины Караби. – Танец и бой – близнецы-братья. И красоту им придает одно и то же: уверенное владение своим телом. Ну что, подружка, хочешь научиться так же?
– Да! – кивнула Карина. – Хочу… наверное. А долго учиться?
– Ну, лет через тридцать, я думаю, бело-зеленую ленту ты заработаешь, – подмигнул ей Дзинтон. – А там – все от тебя зависит. Еще лет двадцать-тридцать сверх того, и у тебя появятся все шансы меня переплюнуть.
– Сколько?! – против воли глаза у девочки полезли на лоб. – Тридцать? И еще тридцать? Да я же совсем старухой буду!
– Зато очень боевой старухой! – рассмеялся Дзинтон. – Ладно, нам пора. Значит, с завтрашнего вечера она появляется у тебя в последней группе. Приходит самостоятельно, забирает ее либо воспитательница, Цукка Мерованова, либо воспитатель, Саматта Касарий. Либо я, разумеется.
– Зачем? – подозрительно посмотрела на него Карина. – Я и сама дойти могу.
– Ничуть не сомневаюсь, – Дзинтон взъерошил ей волосы. – Но не забывай, что в мире есть масса людей, которые с превеликой охотой доставят тебя в совсем другие места, куда менее приятные. Да и хулиганов поздно вечером вполне встретить можно. Так что лучше тебе не появляться на улице одной, когда вокруг мало народу.
– Но я могу их…
– Нет! – Дзинтон наклонился и заглянул ей в глаза. – Об этом мы уже говорили. А то, чему тебя научит мастер Караби, ты не сможешь применить в настоящей драке еще года два-три как минимум. Так что кто-то обязательно будет приходить за тобой. По крайней мере – в первое время. Караби, проследишь, чтобы она не уходила одна, ладно?
– Разумеется, учитель, – кивнул тролль.
– Да какой из меня сейчас учитель… – махнул рукой тот. – Так, глупостями занимаюсь. Ладно, мы потопали. Я вижу, у тебя тут отдельный выход на улицу – можно воспользоваться? А то, боюсь, в зале мы привлечем слишком много внимания.
– Да, сейчас открою.
На улице уже сгустились глубокие сумерки. Какое-то время они двигались молча. Карина переваривала события последнего часа, а Дзинтон шел, засунув руки в карманы и нахохлившись. Однако неподалеку от отеля он встрепенулся.