Корректор. Книга первая: Ничьи котята
Шрифт:
Не дожидаясь ответа он повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь в приемную. Директор остался сидеть в одиночестве, беспомощно приоткрыв рот. Дети вырастают? Да. Именно так. Будь проклят самоуверенный щенок, полагающий, что знает о жизни все! Разумеется, нельзя отвергать детей, не виноватых в своих особых способностях. Но и смешивать их с остальными…
Он неуверенно стер со лба выступившую испарину, и в этот момент долго и радостно зазвенел звонок, возвещая конец занятий. Из коридоров и со школьного двора сразу же донесся звонкий гул детских голосов. Господин Сэки Арикуй тяжело вздохнул и грузно выкарабкался из своего кресла. Пора заниматься делами.
…и как они отнесутся к отвергнувшему их обществу?
– Смотри – папа!
Локоть Яны пихнул Палека в бок в тот момент, когда он и сам увидел Дзинтона, сидящего на тумбе у ворот школьного двора и беззаботно болтающего ногами в воздухе. Сейчас он казался совсем молодым – немногим старше выпускников старшей школы, расположенной в соседнем здании, сейчас текущих мимо него густым потоком. Если не приглядываться, то ему вряд ли можно дать больше шестнадцати.
– Он ваш отец? – недоверчиво спросил Цури, переглянувшись с увязавшимся за ними Камиром. – Да ты врешь, Яни. Он же молодой!
– Сам ты врешь! – обиделась Яна. – Он не настоящий отец, а приемный. Но он все равно классный. Эй, Дзинтон! – закричала она, замахав в воздухе ладошкой. – Мы здесь!
Дзинтон махнул в ответ рукой и спрыгнул с тумбы. Ловко лавируя во встречном потоке учеников, он подошел к детям и улыбнулся им.
– Привет, разбойники! – сказал он. – Ну и как дела?
– Здорово! – возбужденно сообщила Яна. – Госпожа Симица сказала, что послезавтра наш класс идет на экскурсию в исторический музей. У нас все занятия отменяются! Нас там переоденут в историческую одежду и покажут спектакль!
– А вы и рады! – хмыкнул Дзинтон. – Ох, лентяи. Ну ладно, что с вами поделаешь… Граждане, у вас какие-то планы имелись на погулять с друзьями?
– Нет! – быстро сказал Палек, прежде чем Яна успела вставить хоть слово. – Мы домой собирались. – Ему очень не хотелось, чтобы Яна ляпнула про намеченную вылазку в заброшенный дом чуть выше цунамиопасной зоны. Может быть, Цури и врал насчет спрятанного там клада, но все равно – что за удовольствие, когда на вылазку в, возможно, старое пиратское гнездо нужно получать разрешение взрослых? В конце концов, дом и до завтра никуда не денется, да и клад тоже.
– Ну, вот и здорово, – кивнул Дзинтон. – Потому что у меня для вас пара новостей и серьезный разговор. Извините, ребята, – он склонил голову в сторону Цури с Камиром, – но сегодня я ваших товарищей забираю. А завтра наступит новый день. В конце концов, интересны не только приключения, но и их ожидание, верно?
Палек подозрительно глянул на него, но лицо Дзинтона казалось совершенно непроницаемым. Но ведь он же Демиург! А вдруг он все равно знает про вылазку? Если уж он узнал даже про ту историю с Моржом… Ну и пусть. Если они делают что-то плохое, пусть скажет сам.
Дзинтон, однако, ничего не сказал про пиратский дом. Он вывел детей из школьного двора и повел их вверх по узкой извилистой улочке. Полверсты спустя он уселся с ними на летней веранде кафе, заказал три мороженых и некоторое время вяло ковырялся ложечкой в густой коричневой массе, дожидаясь, пока Яна с Палеком управятся со своими порциями.
– Ну что, деятели, – задумчиво спросил он, когда ложечки заскребли по донышкам металлических вазочек, – готовы к серьезному разговору?
– А о чем? – с вялым интересом осведомился Палек, обсасывая ложку.
– О Карине.
Дети дружно посмотрели на него, потом переглянулись.
– О Карине? – неуверенно спросила Яна.
– Да. Помните, как мы вчера в парк ходили? Яна, что она чувствовала?
– Ну… – девочка задумалась. – Ей было немного страшно. И неприятно. Неприятно, когда много народу рядом, а когда немного – не очень. И еще она очень хотела убежать и спрятаться.
– Да, все правильно. Мне тоже так показалось, – кивнул Дзинтон. – Этого я и боялся. Понимаете, до того, как она попала в Институт, она почти полгода скрывалась от людей. Она сбежала из детского дома и пряталась в заброшенных домах и парках. Она все время боялась, что ее увидят и поймают, и в конце концов так и случилось. И теперь она по привычке продолжает бояться окружающих.
– Глупая! – уверенно сказала Яна. – Чего она боится? Мы же рядом. И ты рядом, ты ее защитишь.
– Я-то защищу. Но человеческие чувства – очень странная штука. Можно знать, что опасности нет, но все равно бояться. Вот ты, когда паука видишь, от него отпрыгиваешь, хотя и знаешь, что он не кусается. И Карина чувствует себя так же, для нее много людей сразу – как для тебя паук. Ты заметила, что она даже в магазин выходить не любит?
– Понятно, – после раздумья кивнула Яна. – И что делать? Плохо ведь, когда на улицу выйти страшно.
– И я про то же. Плохо. А что делать – я хотел у вас спросить. Вы-то сами как мыслите?
– Да чепуха это все, – пожал плечами мальчик. – Девчонки вечно выдумываю… ой! – Он поперхнулся, когда Яна ткнула его кулачком в бок. – Ну ладно, не всегда. Но все равно это девчачьи глупости.
– И ничего не глупости! – нахмурилась Яна. – Я-то знаю, что она людей боится. Папа, но мы-то откуда знаем? Мы же маленькие.
– Человек никогда не бывает слишком маленьким, чтобы позаботиться о друзьях, – строго сказал Демиург. – Она ваша сестра. Вы должны думать друг о друге.
– Пусть только кто-нибудь попробует к ней полезть! Напинаю больно! – воинственно пообещал Палек.
– Напинать она и сама может, да так, что мозги из носа полезут. А толку-то? Палек, ты элефантов видел? В зоопарке или на картинках? Уж на что здоровые и сильные зверюги, а ведь почти всех перебили. Нет, сила сама по себе мало что решает, нужно еще и уметь ее правильно использовать. На каждого силача найдется свой сильный. Никого не нужно стукать в ухо. Нужно как-то убедить Кару, что она в безопасности, что она может не бояться людей. А вот как?