Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Ну, я рад, что хотя бы сейчас ты с нами, – улыбнулся директор по безопасности. – Признаться, я перепугался, когда мальчик тебя нокаутировал. Хотел уже включить блокиратор, но ты оправилась. Яна… не слишком ли нескромно спросить о твоих собственных способностях? Ты ведь тоже девиант?
– Да, Мамора. Я девиант. У меня первая категория и эмпатия. Госпожу Акуму я вышибла именно потому, что она ненавидит детей. Может, и не всех, но девиантов – точно. Не знаю, как она столько времени здесь работала, но, боюсь, вреда она принесла ничуть не меньше, чем пользы.
– Вот как… – медленно произнес Мамора. – Да, безусловно, чувствительность к эмоциям – очень полезная способность для воспитателя.
– Ага. Но я попросила тебя зайти вовсе
18.03.858, златодень. Обсерватория Тэммондай
Цукка спрыгнула с подножки автобуса, отошла в сторону, чтобы не стоять на пути у выходящих, и начала осматриваться. Здесь она оказалась впервые. Разумеется, все время, пока шло строительство нового гравископа, она с большим интересом следила за ним – но дистанционно, по редким пелефонным фотографиям и видеороликам, присылаемым Ликой. Никакие ролики, однако, не могли передать всю величественность окрестных скал и прозрачную ясность разреженного горного воздуха. Серпантин горной дороги завершался асфальтированной площадкой автомобильной стоянки, сейчас забитой автобусами и автомобилями. Вокруг сновали и торопились люди, орки и даже редкие тролли, но она решила не поддаваться общему суетливому настроению. Все равно Лике сейчас наверняка не до нее. До открытия еще почти час, так что она вполне может немного полюбоваться открывающимися с края обрыва видами.
Закинув за спину легкую сумку с нехитрыми пожитками, она подошла к высоким перилам, с трудом удержавшись на ногах из-за внезапно налетевшего могучего порыва ветра, и какое-то время с интересом осматривала расстилающуюся далеко внизу Тэммондайскую долину. Расположившийся в ней город, хотя и довольно крупный, примерно на полмиллиона населения, с высоты в две с лишним версты казался крохотным, почти игрушечным. По запруженной на дальнем краю долины реке ползли крохотные кораблики и баржи, в порту склоняли жирафьи головы стайки портовых кранов. У дальнего края долины, где река терялась среди горны отрогов, проходили шлюзование несколько кораблей. Город поблескивал под радостными солнечными лучами, и в еще холодном и отчетливо разреженном горном воздухе витали слабые пока запахи весенней зелени.
Сполна насладившись обзором и пожалев, что рядом нет Саматты или Яны, с которыми можно поделиться своими восторгами, Цукка вытащила пелефон и сделала несколько снимков. Жаль, что они выйдут плоскими – все-таки пелефон не видеокамера, но, по крайней мере, маленькое чудо, подаренное в свое время Дзинтоном, гарантирует резкость, четкость и насыщенность цветов. Все лучше, чем обычные встроенные объективы, и отдельную камеру с собой таскать не надо… Убрав пелефон в сумочку и поежившись под налетающими порывами знобящего ветерка, она напряглась, настраиваясь на дальний вызов.
"Палек в канале. Привет, Цу!" – торопливо откликнулся тот несколько секунд спустя. – "Ты далеко?"
"На стоянке перед входом в главное здание".
"Замечательно. Обойди здание слева, там найдешь служебный вход. Охрана предупреждена, тебя пропустят и объяснят, как пройти к гравископу, только паспорт приготовь. У нас тут проблемы, не до тебя, извини. Все, отбой".
Юмористически хмыкнув, Цукка двинулась в указанном направлении. Сквозь стеклянные панели с тихим ужасом рассмотрев забитый людьми главный холл, она обогнула корпус и уже издали заметила служебный вход по сгрудившейся перед ним небольшой толпе. Похоже, ушлые репортеры и гости пытались штурмовать и его, чтобы под шумок успеть занять лучшие места. С трудом протиснувшись сквозь толпу и воткнувшись на ступеньках физиономией в шерстистый орочий бок – рот сразу забился тонкими волосками – она подергала за рукав одного из двух обозленных охранников,
– Господин! – торопливо проговорила она. – Обо мне предупредили.
– Документы! – рявкнул охранник, наградив ее недружелюбным взглядом.
Цукка торопливо сунула ему пластинку паспорта. Почти вырвав его из рук и попутно оттолкнув какого-то особо назойливого журналиста сразу с тремя объективами на груди, охранник приложил документ к своему планшету, несколько секунд взирал на появившиеся строки, потом вернул.
– Проходи, госпожа, – сумрачно буркнул он, немного отступая в сторону – ровно настолько, чтобы Цукка могла проскользнуть. Та не замедлила воспользоваться приглашением и, с облегчением вздохнув, нырнула в щель. Сумочка едва не осталась снаружи, зажатая между страждущими журналюгами, но в конце концов вырвалась на свободу и присоединилась к хозяйке.
Она оказалась в длинном полутемном коридоре с выходящими в него дверями. Сразу у входа со скучающим видом стоял еще один охранник – видимо, второй эшелон защиты.
– Куда, госпожа? – вежливо спросил он.
– Мне нужно к гравископу, – пояснила Цукка. – Там где-то Палек Мураций. Он сказал, что охрана объяснит дорогу.
– По коридору до первой развилки, там налево и до выхода из здания, – пояснил охранник. – Мимо гравископа не промахнешься, госпожа. – Он ухмыльнулся. – Вот насчет господина Палека не поручусь, он сегодня весь день в мыле взад-вперед носится. Что-то у них там не ладится. Он, похоже в пяти местах одновременно присутствует, и нигде его найти нельзя.
– Спасибо, господин, – кивнула Цукка, оправляя помятую в давке блузку – свою любимую, жемчужно-серую с тонкой золотой вышивкой. – Я найду.
Коридор вывел ее в огромный внутренний двор. Точнее, даже не во двор, а на территорию площадью с приличное спортивное поле. С одной стороны оно упиралось в здание, с двух других его ограждала высокая сплошная металлическая ограда. Дальний край площадки заканчивался обрывом, закрытым сетчатым ограждением. В ее центре огромным цветком темного металла застыл новый гравископ. Восемнадцать десятисаженных лепестков поднимались почти вертикально вверх, опираясь на пятигранную пирамиду бетонного основания, а над ними еще на пятнадцать саженей на тонких прутиках концевых опор возносился конус основного фокуса. Цукка залюбовалась конструкцией. Ажурно-воздушная, она казалась устремленной вверх, к звездам, словно экзотический космический корабль, готовый к старту.
Но почему лепестки подняты? Ведь такое, насколько она помнит сценарий, должно случиться только после торжественного открытия!
Возле постамента столпились с десяток человек и трое орков. Рядом возвышалась стрела передвижной монтажной вышки. На вершине одного из лепестков копошился человек, ковыряясь в шарнире концевой опоры. Цукка подошла к негромко переговаривающимся людям, нетерпеливо поглядывающим вверх.
– Привет, Лика! – поздоровалась она. – Здравствуй, дядя Ван. Что-то случилось?
– А, привет, Цу! – коротко взглянул на нее озабоченный Палек. – Ты не поверишь – сегодня утром какой-то кретин-репортер на наемном вертолете зацепил установку, когда кругом облетал во время последнего нашего тестирования. Поднялся из долины, перелетел изгородь и давай вокруг круги нарезать. Ему, видите ли, поближе, разглядеть захотелось. А здесь, как ни странно, порывы ветра случаются. И криворукий пилот машину не удержал, зацепил сочленение хвостовым стабилизатором. Слегка зацепил, на хвосте только краска и ободралась, но там что-то заклинило. И я даже догадываюсь, что. Не рассчитано оно на вертолетные тараны! И теперь лепестки не опустить, чтобы шарнир окончательно не угробить. Хорошо хоть вертолет с соосными винтами оказался, без хвостового пропеллера, иначе рухнул бы он на лепестки, и пришлось бы всю установку с начала собирать. Ну что он, засоня, там копается? Спит на ходу, что ли? Там делов-то – одну пластину сменить! Ван, я поднимусь и сам все сделаю!