Коррупционер
Шрифт:
— Все, надо уходить, соседи пришли….
— А жаль — голос снова, со всхлипом, хохотнул и рука, по-хозяйски, огладила ее ягодицы: — бабенка уже готова, и тебя бы и меня обслужила….
— Пошли, в следующий раз зайдем.
— Если ты кому ни будь скажешь, или, не дай Бог, в ментовку заявишь, мы тебе матку наизнанку вывернем. Если поняла, то кивни.
Марина еще нашла в себе силы мотнуть головой, и ее отпустили. Когда за спиной стихли шаги и с щелчком захлопнулась входная дверь, девушку стало рвать, разрывая спазмами пустой желудок. Потом она сидела на холодном полу ванной комнаты и беззвучно
— Кто? — обмирая от ужаса прошептала она.
— Марина, открой пожалуйста. Это я, Тимофей — раздалось из подъезда.
Путаясь в замках и дверных цепочках, Марина бросилась открывать, а справившись с дверью, затащила мужчину в квартиру. Это был Тимофей, с разбитым лицом, разорванным в уголке ртом и вспухшими губами, из которых, от порывистого поцелуя Марины, выступила кровь.
— Что с тобой, что случилось? — женщина, обхватив ладонями лицо компаньона, разглядывала следы побоев.
— В Чечне поезд остановили местные, всех ограбили. У меня весь товар забрали. Я отдавать не хотел, стволом ружья в лицо ударили два раза. Все равно, все нашли и унесли. Остался я без денег и без товара, одни долги. Жена узнала, выгнала, сказала, что себе другого нашла. Очень часто, мол, меня дома нет, одиноко ей. Примешь?
— Конечно, мой хороший, конечно приму. Раздевайся, пойдем на кухню.
Через час, когда Тимофей неслышно вошел в ванну и обнял ее сзади, а Марина от испуга чуть не проглотила зубную щетку, и с ней случилась истерика. Воспоминания вечера накрыли ее с головой, и она, рыдая на надежном мужском плече, с облегчением все рассказала. Рассказала, а потом смогла уснуть. Засыпая, прижавшись к горячему мужскому телу, она, с счастливой улыбкой, слышала:
— Все будет хорошо, к тебе больше никто не придет, я буду рядом.
— Привет, Настя. Не ждал тебя. Заходи.
Настя, смущенно опустив глаза, шагнула в мою квартиру, чтобы через несколько секунд, зашипеть рассерженной кошкой. А это просто любопытная Инна, в темноте комнаты, натянув платье на голое тело, выглянула в коридор.
— Павел, а это кто? — мне показалось, или это они хором произнесли?
— Знакомьтесь. Это Инна, моя знакомая, это Настя, моя знакомая.
— Я вижу, какая это знакомая! — худенькая, но высокая, Настя как-то нехорошо начала сближаться с Инной.
— Ха! Пашенька, а я что-то про эту дерзкую девочку не знаю? — Инна, наверное, надеялась на превосходство в количестве своих красивых килограмм, и отступать не собиралась.
—
— Что?! Ты за кого меня принимаешь! Я что, тебе, потаскуха? — поток взаимной злости переключился, чуть не размазав меня в тонкий блинчик.
— Что я такого сказал? — я плотоядно заглянул в низкий ворот платья Инны, и правда, залюбовался на парочку «дынек» с темными ореолами. Но, сильней, разозлилась, почему-то, Настя. Поняв, что теперь, возможно, будут бить меня, я схватил, вроде бы, примирившихся, с существованием друг друга барышень, и потащил их на кухню:
— Пойдемте девчонки, я вас пирожными угощу.
— Пирожными? А почему мне вчера не предложил? — опять решила обидеться Инна.
— Утром хотел тебе в постель подать.
— А мне никогда… — вспыхнула Настасья.
— Так, хватит! Угомонитесь обе. Молча садитесь и ждите, сейчас я все подам.
В ожидании кофе и пирожных, эти двое «коллег» опять стали фыркать друг на друга, и это продолжалось, пока я не заткнул им рот мягким бисквитом с розово-белыми, масляными, розочками.
— Рассказывай, Настя, что у тебя случилось?
— Пусть она выйдет — Настя невежливо ткнула в сторону Инны недоеденным пирожным.
— Квартира маленькая, ей выходить не куда. А давайте, девчонки, я вам про каждую расскажу, при каких обстоятельствах я с вами встретился, и после этого, вы друг друга стесняться перестанете.
Настя аккуратно доела пирожное, сделала скорбное лицо и пошла к выходу, где я ее поймал и вернул обратно за стол. Впрочем, девушка не сильно сопротивлялась, видно ее сильно была нужна моя помощь.
— Рассказывай.
Настя, с видом невинной жертвы, действующей только под давлением непреодолимой силы, вновь взглянула на Инну, но заговорила:
— Займи мне сто рублей, с отдачей. Я расписку тебе напишу.
— У меня нет, но я тебе их найду за пару дней, если объяснишь, что у тебя случилось.
— Я зачет сдать не могу. Еще с прошлой сессии. У меня две недели осталось.
— И?
— «Препод» сказал, или сто рублей, или мне с ним надо переспать — Настя густо покраснела, а Инна громко фыркнула.
– Инна, я думал, что ты взрослая. — я осуждающе покосился на «консерваторку», а потом развернулся к Насте: — Ну, так, чего же ты хочешь?
— Я же тебе говорю — сто рублей. На время.
— Нет, Настя, это не серьезно. Ты же работаешь. Работаешь еще? Ну вот видишь, работаешь. Значить, сто рублей ты найти сможешь. Но ты пришла ко мне. Поэтому я спрашиваю, что ты хочешь?
— Я тебя не понимаю — Настя выглядела растерянно.
— Ой ли? Ты пришла к милиционеру, просишь денег, говоришь, что преподаватель вымогает у тебя деньги или тащит в постель. Так? Так. То есть, я должен тебе предложить, как милиционер, три варианта действий. Первое — я даю тебе денег, ты даешь их «преподу», мы его ловим на взятке. Его или садят, или выгоняют, но скандал будет, и на тебя в техникуме все будут косо смотреть. Тебе это надо?
Настя растеряно помотала головой.
— Второй вариант. Так, сразу вопросы: у тебя еще будут у него экзамены или зачеты? И что это за предмет?