Коррупционер

Путилов Роман Феликсович

Следующим утром Инна ждала меня в кафетерии. Я взял стакан чая, извинился перед недовольным Олегом, и подсел к великолепной скрипачке.

— Привет, рассказывай, что у тебя случилось?

— Да что случилось…. Игорь под себя все подмял, забирает себе половину суммы, прием сам же ее и высчитывает. А нам, на пятерых, вторая половина суммы остается. Вчера, вообще, ничего не дал. Сказал, что организационные расходы постоянны, и охраннику, в любом случае заплатить надо.

— И?

—

Пашь, подскажи, что делать!

— Инна, ну ты молодец! Я тебе раз подсказал, ты сказала «ага, спасибо» и, из моей жизни, исчезла. Через две недели я тебя совершенно случайно встречаю, и посторонний мужик, как за свое, лапает тебя за … грудь. А теперь ты что-то от меня хочешь? Ты же понимаешь, что твой Игорь….

— Он уже не мой, он с Ольгой Луцкой, с параллели встречается….

— Это какая из твоих?

— Нет, она с нами не выступает, просто она в параллели учится…

— И чего ты хочешь?

— Паша, я хочу быть главной. Но я Игоря боюсь. И не знаю, кого охранником взять. Может быть ты…

— Нет, Инна, я вас охранять не буду. Вон, Олега попроси. Он кстати, на тебя неровно дышит, так что, можно будет договорится. А я ему помогу. Относительно всего остального — давай, рассказывай, что у вас и как организационно устроено...

— Да никак. Я к Игорю подошла, как к комсоргу курса. Он сказал, что идея отличная, и он все организует, а на мне подбор музыкантов, репертуар, ну и вообще. Вот, я этим всем занималась, а он вечером ко мне в общежитие заходил. Ну, вот…как-то все и произошло.

— Подожди, а я тебе рассказывал, что надо комсомольскую музыкальную группу организовать, решение принять, о распределении дохода среди членов группы и выдачи материальной помощи нуждающимся студентам положение составить, в комитете комсомола это утвердить, взносы комсомольские с этих денег платить. Вы что ни будь сделали?

— Паша, я не знаю. Игорь этим должен был заниматься.

— Понятно. Тогда слушай сюда. Тебе надо охватить всю вашу группу. Кто-то игранет, кто-то помогает, кто-то поет. Кто-то, самый никчемный, денежку получает, но тоже что-то делает. Дальше….

Инна добросовестно записывала, а я, в мучительных раздумьях, диктовал, что можно сделать, чтобы идею немножко заработать на любви к музыке, не загубили на корню.

Вечером, из дома, я позвонил Клавдии Васильевне.

— Коленька, сынок, это ты? — голос старушки был наполнен такой надеждой, что у меня заныло сердце.

— Извините, Клавдия Васильевна, это Павел из милиции. Я так понимаю, что Николай не объявился?

— Да, что вы, Павел. Я вам так благодарна. Сынок мой сегодня позвонил, мы с ним десять минут разговаривали. У меня такая радость, вы не представляете. У меня же внучка родилась, годик уже.

Женщина замолчала, с трудом переводя дыхание.

— Мы с сыном помирились, он прощение попросил. Обещал осенью, после навигации, с дочерью и женой приехать. Спасибо, вам, большое, Павел, не дали умереть в одиночестве.

— Да, не за что, Клавдия Васильевна. Я очень рад, что у вас все хорошо.

Ладно, не буду вас отвлекать…

— Да, ничего страшного. Николай обещал только через десять дней позвонить, как из рейса придет. Я просто, на радостях, подумала, что он забыл что-то сказать, еще раз позвонил. А о нашей договоренности я помню. Но там тихо все, гыр-гыр, по-своему что-то говорят, но спокойно, как обычно.

— Спасибо, Клавдия Васильевна, только вы мне, если что….

— Да, Павел, я помню, в любое время, днем и ночью.

— Да свидания, еще раз — очень рад за вас.

Звонок телефона прозвенел в десять часов вечера следующего дня. Мы с Аллой смотрели телевизор, когда затарахтел поставленный на минимальный уровень звонка телефонный аппарат.

— Слушаю, говорите…

— Павел, это, я, баба Клава, звоню. Сейчас у соседей заорали, а потом телевизор громко заиграл, но кто-то громко разговаривает, как будто ругаются.

— Спасибо, Клавдия Васильевна, вы, пожалуйста, к соседям, не русским, вызовите милицию, только через «ноль два», скажите, что слышали, как кричали «убивают, грабят».

— Павел, я же не слышала…

— Баба Клава, пожалуйста, сделайте, что я прошу. Хуже не будет, но мне кажется, ваших соседей и так грабят. Только, очень прошу, про меня, никому и ничего не рассказывайте.

— Я уже соседки рассказала, как вы мне Коленьку помогли найти.

— Ну, рассказали и рассказали, а сейчас звоните в «ноль два», ваших соседей там реально грабят. До свидания. Я вам потом сам позвоню.

Утром, под угрюмые комментарии зама по службе, дежурный по отделу зачитал ориентировку, что около десяти часов вечера в квартиру, снимаемую семьей кооператора из города Кировабад, «на плечах» сына хозяина, бегавшего в дежурный гастроном за хлебом, ворвались двое неустановленных мужчин, и, под угрозой ножей, загнали семейство кооператора в ванную. Хозяину же, одели на голову ведро, привязали к креслу, и стали тыкать ножом, принуждая рассказать, где лежат хранятся гроши. Из квартиры было похищено деньги в сумме триста рублей и золотые изделия, общим весом в пятнадцать грамм. Примет преступников нет. Автопатруль, прибывший на место происшествия через девять минут после получения сообщения от службы «Ноль два», преступников на месте не застал. Организованные оперативно-розыскные мероприятия результатов не дали.

— Очень плохо, товарищ дежурный по отделу — начальник РОВД смотрел на потупившегося капитана как солдат на вошь: — почему автопатруль прибыл так поздно?

— Товарищ полковник, к дому АП двести девять подъехал через три минуты, но, подъезд последний, а, со стороны Арены, двор оказался перекопанным, там трубы меняют. Пока наши весь дом объехали, пока через двор обратно вернулись, вот девять минут и получилось. Да и в любом случае, преступники уже ушли….

— Вы мне тут адвоката не изображайте, а то я ведь могу и с вами начать разбираться. Кто был старшим автопатруля?