Коррупция с человеческим лицом
Шрифт:
В этот же раз Орлов просто поставил его перед фактом.
«Что за притча? – думал Лев, невнимательно слушая финальные распоряжения начальства относительно коллег. – Может, я в чем-нибудь провинился, сам того не подозревая? Или обидел? Почему со мной даже поговорить не захотели? А если я не в силах буду помочь «группе следователя Кирилина»? Почему он так уверен? И что вообще происходит? Ничего не понимаю».
Вскоре все его недоумения разрешились.
– Лев Иванович, задержись на минуту, – коротко бросил Орлов, когда подчиненные встали из-за стола и начали выходить из кабинета.
Гуров
– По поводу этого дела, которое Кирилин ведет. Там все подробности выяснились неожиданно, буквально вчера вечером только. Мне самому лишь сегодня утром доложили. Так что заранее тебя предупредить не смог, пришлось ориентироваться уже в рабочем порядке. Дело неприятное, из разряда, так сказать, «внутренних». Злоупотребления в собственных рядах. Все довольно запутано и неоднозначно. Кирилин со всей бригадой бьется, но результаты пока, скажем так, промежуточные. А у тебя задача другая. Там один из «фигурантов» неожиданно умер. Сердечный приступ. Сначала подумали было, что здоровье подвело. Но на вскрытии обнаружили в крови лошадиную дозу порпранолола. Это – лекарство для сердечников. В терапевтических дозах лечит, а передозировка может спровоцировать сердечную недостаточность и даже вызвать остановку сердца. По-видимому, в этот раз так и произошло. Хотя не совсем понятно, по какому поводу эта передозировка случилась. Вот это и предстоит тебе выяснить.
– Сердечный приступ? – механически переспросил Лев. – А как фамилия этого «фигуранта»? Случайно, не Тимашов?
– Да, что-то в этом роде, – удивленно взглянул на него Орлов. – А откуда ты знаешь? Кирилин уже говорил с тобой?
– Да нет, Кирилин пока не говорил, – усмехнулся Гуров. – Так, сорока на хвосте принесла.
– Что-то темнишь ты, Лева, – покачал головой генерал. – Ладно, некогда мне тут с тобой лясы точить. Задачу я тебе объяснил, об исполнении жду доклад. Постарайся не затягивать. С этим делом и так морока одна, а тут еще сюрпризы под каждой кочкой. Нужно выяснить, что там с этой передозировкой. Если он сердечник был, это одно, а если… в общем, разберись. Поговори с Кирилиным, он сейчас у себя должен быть. Он тебе все это лучше меня расскажет.
– Хорошо, поговорю, – кивнул Лев.
Выйдя от генерала, он сразу направился в кабинет коллеги.
Иван Кирилин в Управлении был старожилом. Репутация безупречно честного и дотошного человека, не закрывавшего дела до тех пор, пока не прояснятся все малейшие неясности и не будут найдены ответы на все вопросы, всякий раз играла с ним одну и ту же злую шутку.
Если при возбуждении очередного дела было ясно, что оно грозит стать «запутанным и неоднозначным», как выразился генерал, такое дело довольно часто попадало к Кирилину. Начальство, уверенное, что уж он-то разберется и «расставит все точки», почивало на лаврах, избавившись от головной боли, а бедный Кирилин корпел над документами, разгадывая очередные преступные хитросплетения злоумышленников.
Узнав, у кого находится дело Тимашова, Гуров сразу понял, что оно из разряда «непростых». Поэтому, припомнив вчерашний разговор в театре и уверения жены, он по-думал, что, вполне возможно, в предположениях об убийстве есть доля истины.
«Худрук утверждал, что этот Андрей был совершенно здоров, – думал он. – Значит, в его домашней аптечке подобных сильнодействующих препаратов, скорее
Определив так точно и однозначно свою ближайшую задачу, полковник и не предполагал, какими запутанными и неоднозначными путями придется идти к ее решению.
– Доброе утро, Иван Демидович! – приветствовал он коллегу, входя к нему в кабинет. – Как успехи трудовые?
– Да когда как. Все по-разному, – улыбнулся Кирилин. – Проходи, Лева, присаживайся. Ты, я так понимаю, по поводу смерти Тимашова к нам прикомандирован?
– Точно так. Хотелось бы понять, о чем речь. Составить, так сказать, ориентировочное представление. Орлов меня сегодня как обухом по голове озадачил, даже представления не имею, что это за дело.
– А дело такое, что здесь все – как обу-хом по голове. Что ни факт, то сюрприз. Сама же эта смерть – и вообще из ряда вон. Совершенно непонятно. Насколько мне известно, Тимашов даже в профилактических целях подобными лекарственными препаратами не пользовался, а уж такого, чтобы ложками хлебать…
– То есть под наблюдением в качестве сердечного больного он не состоял?
– Ни в коем случае! Это специально выяснялось при определении условий домашнего ареста. Если по состоянию здоровья заключенный нуждается во врачебном контроле, эти пункты специально оговариваются, чтобы посещение врача не оказалось нарушением. Но в случае с Тимашовым ничего подобного не предусматривалось. Медицинская карта – просто образцовая. Сорок пять лет, отличная физическая форма, не пьет, не курит. И вдруг – сердечный приступ. Загадочно и необъяснимо.
– А что с предварительными версиями? Есть хоть какие-то предположения? Неожиданная новость, связанная с личными обстоятельствами, волнение на допросе?
– По поводу личных новостей ничего сказать не могу, а что касается допросов, его, во-первых, давненько уже не вызывали, дней пять как минимум, а во-вторых, и когда вызывали, никаких особых волнений там не было. Я сам его несколько раз допрашивал. Могу сказать – склонности к истерикам не заметил ни малейшей. Абсолютно адекватный гражданин.
– Понятно. То есть версия с убийством не исключается?
– Боюсь, что нет, – многозначительно взглянул на Льва Кирилин.
– А мотив?
– Вот в этом-то и состоит самая главная загвоздка. Непонятен мотив. Если кто-то имел на этого Тимашова, как говорится, зуб, то, в общем-то, уже само это расследование в его отношении – неплохая месть. Мало того что вся его карьера, считай, псу под хвост пошла, ему еще и реальный срок светил. Куда уж больше?
– А вариант с «подельниками»? Мог кто-то опасаться, что Тимашов наговорит лишнего?
– Тоже сомнительно. Факт, по которому возбуждено в отношении его дело, по сути – единичный. И как таковой «подельник» тоже давно уже взят под стражу. Он даже если и захотел бы навредить, это было бы проблематично, а главное – причины нет. Все, что могли узнать, мы уже узнали. Более того, даже в отношении этого узнанного сам Тимашов до последнего дня отказывался. Настаивал, что все произошло совсем не так, как установило следствие, и здесь имеет место дезинформация. Я это к тому говорю, что, раз он даже с установленными фактами не соглашался, зачем бояться, что он что-то сам от себя «наговорит лишнего»? Сомнительно.