Корсар
Шрифт:
Я поинтересовался здоровьем сына Велимира.
– А вот я его сейчас позову – сам увидишь!
На зов отца прибежал сынишка боярина – краснощёкий отрок, от былой хвори и следа не осталось. Справившись о его здоровье, я одарил и мальчика заморским гостинцем, припасённым для этого случая Ксандром. Отец отпустил его в детскую.
– Давайте за стол, стынет всё.
Обед плавно перетёк в ужин, и мы с трудом поднялись из-за стола ближе к полночи. За съеденным и выпитым и сказано было много. Я пересказал наши странствия, остановившись
– Занятно ты время провёл, Юрий! А в нашем захолустье время как будто остановилось. Никаких новостей особенных и нет, даже обидно – похвастаться нечем.
Ночь я провёл у боярина на мягкой перине, выспался великолепно.
После завтрака, памятуя о вчерашнем обеде, перешедшем в ужин, засобирался.
– Юра, оставайся, чего тебе срочного в городе делать?
Я помялся.
– Ещё у меня дела есть.
Велимир весело засмеялся:
– Знаем мы эти дела, небось к Варваре Матвеевой собрался! На своём коне поедешь?
– А как же, пусть хозяина вспомнит да разомнётся.
– Андрей ему застаиваться не давал. Кобылка твоя пусть у меня в конюшне постоит, на обратном пути заберёшь. Передавай и от нас старому боярину привет.
Через четверть часа я уже летел на Орлике по грунтовке, только пыль клубами вилась.
Вот и знакомый мостик, за ним, через поле – усадьба вдали виднеется. Сердце забилось. Чёрт, не влюбился же я! Положа руку на сердце, Варю вспоминал в Италии не часто – был поглощён лечением пациентов, отдаваясь любимому делу полностью. А вот поди ж ты, вернулся в Россию и потянуло сюда.
Пока с мостика спускался, да ехал не спеша через поле к усадьбе, меня уже приметили слуги. Сердце радостно прыгало в груди при виде чисто выметенного двора с короткими жердинами, знакомых ворот.
И вроде не видел во дворе никого, но стоило подъехать к воротам усадьбы и спешиться, как подскочил слуга, взял с конюхом коня под уздцы. Орлик послушно пошёл в конюшню, а я заорал: «Стой!» Не наступать же второй раз на те же грабли. Подарки-то были приторочены к седлу. Отвязал мешок, я хлопнул коня ладонью по крупу: «Иди уж!»
И пока шагал по двору, двери уж распахнулись, вышел отец Вари и показалась она сама. Варя передала отцу корец с медовухой, а он уже вручил его мне. Я выпил, и перевернул корец вверх дном.
Меня пригласили в дом.
И Варя и старый боярин одеты были нарядно, словно на праздник или для выхода в церковь. Я же был с дороги пропылён, да ещё этот мешок дурацкий – как побирушка выглядел, ей-богу! Однако хозяева радушно улыбались, не обращая никакого внимания на моё одеяние и не попеняли за мой вид, явив деликатность.
Войдя в горницу, я первым делом отвесил поклон и перекрестился на образа в красном углу. Затем вручил Аристарху шпагу. Понятно, что возраст у боярина уже не тот, чтобы в сече с татарами рубиться, но оружие для мужчины – фетиш в любом
Глаза боярина вспыхнули от радости, он оглядел и любовно погладил эфес шпаги, ножны. Потом встал, по-молодецки развернул плечи и медленно вытащил шпагу из ножен, явно любуясь тусклым блеском лезвия. Взмахнул, свыкаясь с оружием.
– Ну как, Варя, находишь отца? Могу ещё крепко шпагу держать! – светился Аристарх. – Хороша, потрафил с подарком, Юрий, порадовал меня, старика! Это чья же такая?
– Испанской работы, из Толедо. Во Франции, Испании, Италии такими уж давно все дворяне и ещё наёмники пользуются. Сабли только у кавалеристов остались.
– А что, удобное оружие – лёгкое, вёрткое. Годков эдак десять назад её бы мне в руку… – мечтательно произнёс Аристарх. – А нынче только на пиры и брать, для виду бравого.
Боярин сел на лавку, важно поглаживая бороду.
Мы с Варей смотрели, как её отец радовался подарку. Господи, да я же ей-то самой ещё ничего не подарил!
Я полез в мешок, вытаскивая ленты, чулки, ещё что-то, что любезно положил мне Ксандр, знающий толк в женских предпочтениях, складывал всё это на лавку, потом сгрёб неуклюже в охапку и протянул девушке.
– Варя, это всё тебе, из заморских стран!
Лицо Вари вспыхнуло, глаза засияли. Она бросила на меня благодарный взгляд и, бережно прижав подарки к груди, юркнула за дверь.
Аристарх улыбнулся:
– Ишь, примерять побежала, – кивнул он головой.
Боярин придвинулся ко мне:
– Знаешь ли, давненько я её подарками не баловал. А одну сейчас в город не отпускаю, побаиваюсь после того случая. Давай-ка, садись, немного наливочки выпьем для аппетита, пока челядь обед готовит.
Мы пригубили по чарочке вишнёвой наливки. А тут и Варя вернулась. Вид довольный, улыбается. Видимо, по вкусу пришлись ей мои подарки. «И я тоже хорош, – укорил я себя, – о подарках в Италии и не подумал, дубина». Хорошо, купцы запаслись всяким товаром, которого во Владимире ещё и не достанешь.
Слуги накрыли в трапезной стол, и мы перешли туда.
Покушали мясных щей. Пока прислуга убирала грязную посуду, Варя попросила:
– Расскажи, как съездил, где бывал, что делал?
Я начал своё повествование c того, как мы плыли на ушкуе через проливы и моря, как вышли в Средиземное море, где Италия уж совсем близко была, неожиданно увлёкся, рассказал о шторме, сломанной мачте и о том, как нас выбросило на берег Северной Африки.
Когда я описывал, как мы стаскивали корабль с отмели и чуть не попали в ливийский плен, у Вари от ужаса округлились глаза. Бедная девочка! Она слишком близко к сердцу принимала все опасности, которые мы преодолели. Но когда я расписывал, в каком наряде я предстал перед купцами в Сиракузах, чтобы не отличаться от местных жителей, она звонко смеялась.