Корсары. Легенда о Черном Капитане
Шрифт:
Мачты гнулись под натиском ветра, угрожая переломиться или вырваться из степсов.
Питер старался не думать, каково сейчас приходится Уильяму, оставшейся наверху с марсовыми, чтобы маневрировать парусами. Он сам прошел всю школу от юнги до шкипера, и знал – каково это передвигаться по скользким реям, управляться с отяжелевшими от воды парусами и удерживать равновесие в противостоянии с качкой, то и дело меняющим угол креном и порывами ветра, ежесекундно угрожающими сбросить вниз человека как жалкую мошку…
Но не было времени боятся – ибо сейчас требовалось отдавать команды.
– Взять два рифа у марселей! – крикнул он появившемуся боцману. – Трави булиня, брасопить к ветру, марселя долой, подтянуть тали на реях!
– Не хочу сомневаться в твоих талантах, дружище – но я взял бы четыре рифа и убрал бы грот.
– Давай!
Через десять минут они по команде подоспевшего с бака Джона взяли на гитовы контрбизань и повернули через фордевинд, чтобы идти вместе с бурей. А еще какое-то время спустя взяли на гитовы все марселя и пошли под одними снастями. И тут гигантская шальная волна, вынырнув откуда-то сбоку, нанесла предательский удар по правому борту. Корабль так сильно дал левый крен, что поручни фальшборта скрылись под водой. Повиснув на снастях параллельно вставшей под прямым углом палубе, Питер в неподдельном страхе зажмурился и приготовился к смерти, нисколько не сомневаясь, что сейчас шхуна перевернется вверх килем и накроет всех, кто еще остался в живых. Сердце перестало биться, дыхание прервалось, истекали последние секунды и… Неизвестно, откликнулся ли Господь на их молитвы – молитвы пиратов и головорезов, или просто испанские корабелы потрудились на славу, но когда он снова открыл глаза, корабль уже начал медленно выправляться… Левый борт пробкой вынырнул из воды, и «Обрученный с ветрами» вновь обрел вертикальное положение.
Питер с трепетом ожидал повторения только что пережитого кошмара, однако следующая волна оказалась слабее первой, и шхуна только сильно накренилась, но бортом не зачерпнула. Шторм продолжал бушевать и яриться, но вскоре он подметил, что волнение начинает постепенно стихать. Корабль по-прежнему швыряло из стороны в сторону, но теперь он гораздо лучше сохранял остойчивость и перестал зарываться носом, проваливаясь в промежуток между накатывающими один за другим валами. Даже вой ветра в снастях сделался не таким зловещим и уже не так безнадежно перекрывал человеческие голоса.
На пятый день плавания потрепанный «Обрученный с ветрами» отдал якорь в порту Тортуги.
Народ радостно принаряжался – надевая лучшее что было в сундуках и мешках. Смотрелось иногда это очень смешно – например флотский мундир с кружевной оторочкой, на который еще было нашито неумелыми стежками побольше золотого шитья – при этом одевший его был в ветхих штанах и босиком. Или шляпа шириной с тележное колесо по последней парижской моде а ниже – шелковый жилет с двумя рядами золотых пуговиц на голое тело. Или кавалерийские брюки с позументами, ботфорты, и бархатная треуголка с пышным павлиньим пером – но вот только на нарядившемся так помощнике парусного мастера Джессопе не было даже сорочки. Дубленные шеи и мозолистые пальцы с навечно въевшейся смолой от канатов украсили массивные цепи с медальонами и перстни, искрившиеся самоцветами.
Так что Питер в своем кое-как отстиранном капитанском одеянии выглядел довольно бледно среди расфуфыренных товарищей – поэтому решил украсить свой камзол брошью д’Аяллы – сойдет за пиратскую добычу. И вот вместе с прочей командой Блейк сошел на берег. Идти ему было некуда – точнее он не знал – где обычно проводят время пираты. Поэтому двинулся туда же куда и все.
По пути от них отделялись группки по три, по пять человек – кто-то вспоминал про друзей, кто-то – про знакомых девчонок…
Но дорога большей части команды брига завершилась у таверны «Золотой якорь», названной, как впоследствии выяснил моряк, в честь одной из легенд о Моргане – что якобы бросив собратьев по ремеслу в бухте Чагрес и увезя панамские сокровища, он подвесил вместо якорей большие золотые слитки.
– Добро пожаловать, господа! – Разбитная молодая женщина лет двадцати с небольшим окинула их оценивающим взглядом и уверенно повторила: – Добро пожаловать!
Бесцеремонно подталкивая в спину, она провела их в глубь зала и усадила за свободный столик. Высокая и темноволосая, с изящно очерченным личиком, она поначалу произвела на него благоприятное впечатление, но позже он подметил, что в глубине ее глаз цвета морской лазури таится холодная расчетливость, а в играющей на чувственных губах приветливой улыбке проскальзывает что-то ехидное.
Похоже перед ним была разбогатевшая и вовремя ушедшая с панели продажная девица… А как может разбогатеть проститутка? Либо подцепив какого-то старого распутника, либо наловчившись хорошо очищать кошельки пьяных клиентов…
К тому же его взгляд отметил троих солдат в углу, играющих в кости – причем с ружьями лежащими тут же на лавке – а воспоминания о конвоирах и тюрьме были слишком свежи.
Но Питер быстро успокоился – в конец концов нельзя же теперь жить пугаясь собственной тени! Да и гордится ему, пирату – чего греха таить – перед проституткой нечем. И вообще – разбойнику, как известно, приличествует отдыхать в обществе грешниц и распутниц…
– Меня, если кто не знает, зовут Кэтрин, – представилась хозяйка. Миссис Кэтрин Годри. Я честная вдова и хозяйка этого заведения. – представившись, она без приглашения уселась рядом с ними и возвысила голос, подзывая служанку: – Молли, детка – принеси нам что-нибудь выпить! Да смотри не перепутай, тащи самое лучшее! – Развалившись в кресле, миссис Кэтрин снова принялась беззастенчиво их разглядывать. Видимо, осмотр ее удовлетворил.
– Сейчас мы с вами пропустим по стаканчику, а потом потолкуем. Давненько ко мне не заглядывали такие симпатичные молодые джентльмены! И чуть понизив голос осведомилась:
– Удачен ли был рейс? Нет ли какой добычи на продажу? Кэтрин Тригги может поискать купцов которые дадут хорошую цену…
Да успокойся, Кэт, – выручил Питера Пью, – мы сейчас пустые пришли – хотя и не совсем… – он потряс звякнувшим кошельком многозначительно ухмыляясь. А ребята так вообще первый раз!
– Да ну? – хлопнула в ладоши Кэтрин. Стало быть эти красавцы – новенькие? Ну – это так оставлять нельзя…
Между тем Молли приволокла поднос с бокалами и объемистым графином темного стекла и точно так же, не испросив разрешения, плюхнулась в кресло напротив хозяйки. Рыжеволосая и голубоглазая, с длинными ресницами и обаятельной, хотя и несколько натянутой улыбкой, она выглядела моложе миссис Кэтрин, но нисколько не уступала ей в развязности. Разлив вино по бокалам, она первой поднесла свой к губам и выжидательно уставилась на Питера и его спутника:
– Ну что, молодые люди, давайте знакомиться?
– Билл. Билл Тернер – первым назвался боцман.
– Питер… – просто ответил Блейк.
– Очень приятно, Билли, рада знакомству, Питер, – величественно наклонила она голову и тут же, без предупреждения, ухватилась пальцами за рубиновую подвеску на камзоле Блейка. – Какая у тебя чудесная висюлька, миленький! – Выпустив драгоценность, она провела кончиком указательного пальца по скуле Питера, задержав его на миг в уголке губ. – Тебе очень идет. – Наклонившись вперед, Кэтрин томно проворковала: – Ну же, красавчик, смелее! Скажи, что мне сделать, чтобы примоститься у тебя на коленях? Вот так-то лучше!