Кощей. Перезагрузка
Шрифт:
– Мудрено слишком, – пожимает плечами Болтомир. – По мне, так сразу всех на плаху.
– Да пойми ты, князь без оппозиции, как воин без врагов, теряет смысл своего существования. Вот что станет с воином, ежели вокруг него в одночасье все враги исчезнут?
– Пойдет в дальние страны. Там врагов на всех хватит, – глядя на меня как на неразумное дитя, говорит собеседник. – Скажи лучше, ежели ты такой же, как и я, княжич, то отчего не на коне и одет, будто простолюдин? Или лихие людишки обобрали? Тогда как же сам жив остался?
– Традиция, – как можно убедительнее развожу
– Мой конь пал в битве, – гордо задирает подбородок княжич, при этом смущенно рыскнув взглядом.
– Поведай, – хватаюсь за возможность перевести разговор с моей персоны.
Оказывается, Болтомир Заозерский – один из тех бесшабашных витязей, кои присоединились к царевичу Ивану в его походе к Черному кряжу за сокровищами волотов. Парень долго и красноречиво расписывает мне собственную версию шабаша на болоте у Лихониного холма. Оказывается, войско Ивана встретилось там с несметными полчищами лесной нечисти, с коими бились три дня и три ночи. В этой битве и пал конь Болтомира, защитив хозяина от вражеских стрел.
– Полчища нечисти не Зеленый Змий возглавлял? – спрашиваю, вспоминая рассказ Лешего и пряча усмешку.
– Недосуг мне было про то выяснять. Говорю же, трое суток бился, не выпуская меча из рук.
Вспоминаю отполированную сталь на чистеньком, без единой зазубринки мече, который Болтомир приставил к моей шее при нашей встрече у ручья, но оставляю сомнения при себе.
– Чем же кончилась битва? Победили нечисть?
– Знамо, победили.
– И где ж все войско? Неужели ты один в живых остался? – спрашиваю с тайной издевкой.
– Не-э, – простодушно мотает головой парень. – Я от остальных случайно отбился. Погнался один за дюжиной ворогов. Полдня скакал, пока догнал их. Всех побил, но коня потерял.
– Ясно, – киваю понятливо. – Значит, теперь один домой идешь?
– Не-э, – протягивает Болтомир, на этот раз несколько смущенно. – Я решил не возвращаться в Заозерье, пока не отыщу логово Змея Горыныча.
– Почему? – удивляюсь неожиданному смущению собеседника.
– Жениться хочу, – еще более смутившись, отвечает тот.
– Э-э, извиняюсь, на Змее Горыныче? – обалдеваю от неожиданного поворота.
– Не-э, – не переставая смущаться, мотает головой Болтомир, – на Василисе Прекрасной.
– Погоди, что-то я совсем запутался. На какой Василисе? На той, которая Царевна-лягушка, что ли?
– Ага, – шмыгнув носом, кивает здоровяк.
– Так она ведь жена Ивана-царевича.
– Жена, – согласно понурил голову Болтомир. – Да только люба она мне больше жизни. Я как увидел ее, Георг, как взглянул в очи ее синие, так и утонул в них весь без остатка. Ничто не мило мне теперь, понимаешь?
– Понимаю, – вздыхаю сочувственно. – Первая юношеская любовь – это серьезно.
– Я и к Черному кряжу с Иваном пошел для того, чтобы забыть Василису либо буйну головушку в битве с волотами сложить. Ан не вышло, – продолжает изливать душу парень. – Эх, кабы не наследовать мне престол Заозерский, выкрал бы лебедушку мою белую да увез бы в края дальние. Там завоевал бы какое-никакое царство-королевство, бросил к ее ноженькам… Но не могу. Не могу бросить на произвол судьбы княжество Заозерское, ибо единственный я внук у князя Мироболта, и некому больше престол наследовать.
– М-да, – качаю головой я, размышляя над кашей, которую заварила Яга со своей засланной царевной. – А отец твой жив ли? Почему он власть не наследует?
– Сразу видно, что из дальних земель ты, Георг. Не знаешь того, что не бывает отцов у заозерских князей, как не бывает и сыновей.
– Как это? – удивляюсь я.
– А так. Испокон веков повелось, что у заозерского князя сразу внуки рождаются. Потому и он им дедом приходится, – назидательно говорит Болтомир.
Понимаю, что вряд ли что в этом пойму, решаю не углубляться в тему и спрашиваю о другом:
– А к Змею-то Горынычу по какому вопросу путь держишь?
– Победить его хочу, знамо, – смотрит на меня словно на неразумное дитя княжич.
– Ясно. А твоя любовь к Василисе тут при чем?
– Мыслю я, Змея победив, заставить его выкрасть любушку мою у Ивана. И тут я вновь гада победю, срублю ему все головы и освобожу Василисушку из полона. А коли я освобожу ее от гадины мерзкой, то по праву моей она и станет.
– Ага. Такова, значит, в ваших землях процедура развода? Понятно. А ты, брат Болтомир, стратег, – говорю как можно уважительнее, дабы не обидеть парня незнакомым словом. – Ну и далеко ли тебе еще идти до логова Змея Горыныча?
– Не ведаю, – пожимает плечами собеседник. – Старики рекут, что никто из ныне живущих его не встречал. Последний раз с ним бился еще мой славный прапрапрадед Болтокрут. Он и прогнал гада трехголового в неведомые земли, а на месте прежних змеевых владений основал Заозерское княжество.
– Как же ты идешь, не зная куда?
– А как и ты, – парирует парень. – Дорога выведет.
– Это да, – приходится согласиться.
Трели сверчков, уханье ночных птиц, шуршание в ближайших кустах, возня кого-то большого в болотце у ручья, тоскливый вой одинокого волка и прочая ночная какофония действуют умиротворяюще, и я уже начинаю засыпать, наслаждаясь щекочущим ползанием по спине забравшегося за шиворот какого-то беспокойного жука. Неожиданно упавшая в почти прогоревший костер шишка поднимает сноп искр, свет проникает сквозь веки и порождает мысль – комбинацию доводов, способных заставить заозерского княжича отправиться вместе со мной на поиски Яги.
– Болтомир, – толкаю в бок вовсю храпящего парня.
– А? Кто? – подскакивает тот, выхватывая меч из ножен.
– Я знаю, кто поможет тебе найти логово Горыныча, – с ходу сообщаю пытающемуся высмотреть в темноте напавших врагов парню.
Ему требуется некоторое время, чтобы окончательно проснуться и понять услышанное. Наконец он спрашивает:
– Кто?
– Я, – тычу себя в грудь, широко зевая. – Ты не против?
– Что потребуешь за услугу? – зевает Болтомир в ответ.