Кошачье шоу
Шрифт:
Солнце уже подкатилось к западному горизонту, завалившись на церковную башню, окрашивая ее в сверкающий белый палец, указывающий прямо на небеса. На красной черепичной крыше дома Бландины Тайлер оно разожгло ненастоящий огонь. Мэтт сощурился на все это послеобеденное сияние.
— Если вы обманываетесь, отец, — сказал он осторожно, — и если вы жертва отрицания, настольно глубокого, что оно превращает это все в невинность даже для вас, на мне лежит ужасная ноша, которая ставит меня под чудовищный риск.
Отец Эрнандес кивнул:
— Я могу только поклясться всем, что у меня есть и во что я верю: я не тот человек, о котором говорится в этих письмах.
— Теперь это не только ваша проблема.
— Ты — хороший священник, Маттиас, — он положил Мэтту руку на плечо. — Я не подведу тебя.
Глава 38 Медленный танец на песках времени
С меня ужин, — сказал Мэтт в телефонную трубку. — За что? — спросила Темпл, делая «тьфу-тьфу», чтобы не накликать себе самой долгов.
— За услуги шофера до церкви, за то, что рисковала жизнью и здоровьем.
— А ты научил меня как сохранить жизнь и здоровье. Это я должна тебе ужин.
— Позволь мне сделать первый шаг к обществу с взаимными обязательствами. Ужин. Я угощаю. В каком-нибудь милом месте.
— Ты не можешь идти ужинать, тебе работать в этом время.
— Но не завтра. Будет выходной.
— Завтра! Это же слишком скоро.
— Почему? Тебе надо поститься три дня перед ужином в ресторане?
— Ну, не мешало бы… хорошо, это свидание. В какое время?
— Может, в семь? Я обычно в это время иду на работу.
— Замечательно! Встретимся около «шевроле» на парковке.
Темпл повесила трубку и улыбнулась. Мэтт был таким серьезным, когда говорил про обязательства. Что с ним будет, когда он узнает, к чему ведет ее идея с ужином. И все же, они никогда много времени не проводили вместе.
В семь вечера в Лас-Вегасе солнце все еще ведет себя безжалостно. Сентябрь. Так что шансов скрыться под покровом вечера у Темпл не было.
Мэтт уже стоял около машины, когда она продефилировала к нему в своем лиловом коктейльном платье из тафты, с серебряной на ремешке сумочкой под крокодиловую кожу через плечо. Он увидел ее еще на расстоянии — как он мог пропустить такое?! — и тотчас забеспокоился.
Темпл еще ни разу в жизни не разодевалась так для кого-то, кто не был ей безразличен.
— Привет, — поздоровалась она в бойком отрепетированном пиарщиками стиле.
Мэтт тяжело улыбнулся:
— Я не надел галстук.
— Отлично! — сказала она, глядя на его бежевые широкие брюки и спортивный жакет, из под которого выглядывала белая футболка.
— Ты выглядишь… отлично, — ответил он, бессознательно повторяя ее слова.
Темпл улыбнулась. Глянув на себя в зеркало, она согласилась с его мнением. Воротник ее платья довольно скромно прилегал к шее, но эти оголенный плечи и спина, и даже вдоль по бокам до самых бедер, где платье расцветало в юбку, заканчивающуюся чуть за коленом… Атласные туфли на каблуках с ремешками, в тон платью, она купила в ужасно дешевом магазине «Дикая пара» в местном торговом центре.
— Спасибо, — ответила она скромно.
Мэтт показал ей пластиковую карточку, как будто пытался переключить внимание на что-то другое:
— Сегодня по почте мне прислали мои водительские права. Невада.
Она взяла и внимательно их рассмотрела, даже прочитала данные. Рост: 178 см, вес: 77 кг, глаза: карие, волосы: светлые. Ох и ах.
— Супер! Боже, у тебя даже фотография здесь шикарная! Напомни мне, чтоб я не показывала тебе свои.
Она вернула ему права и полезла в сумочку за ключами. Вытащив, она мягко подбросила их Мэтту со словами:
— Ты поведешь.
Мэтт поймал ключи и инстинктивно прижал их к груди. Выглядел он удивленным и довольным, хотя и пытался это скрыть. Он подошел открыть ей дверь с пассажирской стороны, и она грациозно села, стараясь не помять оборки своего чудесного подола. Обойдя машину, Мэтт тоже скользнул внутрь.
Она бросила свою сумочку на заднее сиденье и ослепительно улыбнулась.
— Поехали, — приказала она. — Отвези меня в какое-нибудь темное место.
— Но еще не стемнело.
— Стемнеет.
— У меня есть на этот счет сомнения.
— У тебя всегда есть сомнения. К счастью, у меня нет. Отвези меня в темное место, — проинструктировала она на контральто, каку Лорин Бэколл, а потом как-то сразу успокоилась. Потом она игриво добавила: — Ты не пожалеешь.
Мэтт вел машину и выглядел еще более обеспокоенным.
Мимо проносился город, Лас-Вегас-Стрип начинал загораться на фоне неба, которое все еще не было темным, а только лишь сумеречным, подкрашенным лиловым, золотым и пурпурным тонами. Горы и облака казались ближе, а огни ускользали прочь. Когда «шевроле» свернул на шоссе номер 95, машин почти не было. Темпл сидела на своем пассажирском сиденье довольная и наслаждалась поездкой: пусть город позади нее тонет в ночи, пусть перед ней красно-лиловым пионом распускается пустыня вперемешку с небом и закатом на фоне далеких гор.
Запустив руку в свою сумочку, Темпл говорила хриплым голосом, как будто по радио, которое не было настроено. Пока.
Мэтт смотрел на дорогу, точно не зная, где он находится и куда направляется.
А Темпл рассматривала его чудесный профиль и совершенно точно знала, куда хочет поехать.
— Это… — начала она, — мое выпускное платье. Я никогда не выбрасываю хорошие платья. К тому же, они часто работают, как машины времени. Сегодня третье июня 1978 года, и мы едем на выпускной бал. Я специально купила это платье, а ты принес мне милый браслет с цветами гардении, — из сумочки она вытащила белую коробочку: — Ух ты! Как здорово, я могу прикрепить его куда захочу… На платье он играть не будет… — она смотрела на лиф своего платья, демонстрируя голые плечи. — Зато он отлично будет смотреться на моем ободке, — она сняла с волос лиловый с серебром атласный ободок и прицепила букетик гардений справа: — Вот так, — она снова надела ободок и повернула голову к Мэтту, который кивнул в знак одобрения, хотя и был все еще изумлен. Тем временем Темпл продолжала: — На тебе… — она посмотрела вперед, в даль, где уже становилось совсем темно, как заказывали, — простой белый вечерний жакет, очень подходяще. А вот и твоя бутоньерка. Ничего кричащего. Ненавижу безвкусные цветы, как и ты, — она потянулась к нему, чтобы прицепить к его лацкану красную гвоздику. Теперь он выглядел крайне обеспокоенным и даже запуганным. Темпл с облечением вздохнула и снова откинулась на спинку сиденья: — Я не могу сказать тебе, как прекрасно это выглядит, потому как еду в приличной машине с очень приличным шофером.
— Не кажется ли тебе этот выпускной бал немного пустынным? — решился намекнуть Мэтт.
Она улыбнулась. По обеим сторонам машины распласталась бескрайняя пустыня, и только где-то совсем вдалеке, в зеркале заднего вида, слабо мерцали огни Лас-Вегаса — единственный признак цивилизации. Темнота опустилась на пустыню со скоростью черного бархатного занавеса на сцене.
— Как далеко мы направляемся? — спросил он. Посмотрим, подумала Темпл, а вслух ответила:
— Остановись в том месте, которое подходит под мое описание: темное и уединенное.