Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата
Шрифт:
И она, которой когда-то так нравилась лента капитана Ортиса, испытала огромное желание отшатнуться от этого шёлка. Она не хотела касаться его даже ради спасения.
— Это лучшее, что я мог сделать. — воин выпустил её ногу, проверив на крепость узел на голени. — Слышишь что-нибудь, леди?
— Ещё нет. Но они придут.
— А кто такие эти ткачихи? — спросил он.
— Не знаю. Но людей они ценят невысоко.
Он коротко рассмеялся.
— Это я хорошо понял! Но тебе они не причинили вреда.
— Я думаю,
— Пойдём?
— Надо следить, чтобы не запутаться в паутине.
— Я послежу, леди. Если доверимся моему зрению, сможем идти быстрее. Многое произошло. Капитан, хотя он ещё и слаб, снова командует кораблем. Видрут мёртв. Но капитан не может пока избавиться от сброда, поддерживавшего Видрута. И только он может удерживать их под контролем.
— Значит, ты здесь один?
Он не стал отвечать прямо.
— Возьмись рукой за мой пояс, а я буду идти осторожно. Обещаю, — это всё, что он сказал.
Такой способ ходьбы для Дайрин был унизителен. Давно она уже не пользовалась проводниками. Но она знала, что Ротар прав.
Итак, капитан Ортис освободился от злых чар и вернул себе корабль. Она бегло подумала о том, как умер Видрут. Ротар странно колебался, когда рассказывал об этом. Но сейчас нужно заняться непосредственным окружением. Дайрин не верила, что ткачихи позволят им беспрепятственно уйти.
И чуть погодя поняла, что права. Девушка почувствовала, что за ними снова наблюдают. И на этот раз мысленный контакт говорил о ткачихах.
— Идут! — предупредила она.
— Нам нужно добраться до берега! Они установили свои ловушки только меж деревьев. А на берегу у меня готов сигнальный костёр. Если его зажечь, придёт «Морской ворон».
— Ты не видишь ловушек?
Она чувствовала нетерпение и сомнение воина, держа его за руку.
— Нет. И среди деревьев нет прямых троп. Тут и там висит паутина. Мы можем только обходить её и уклоняться.
Не было никакого предупреждения, никакой возможности разжать руку. Ротар неожиданно упал вперёд и вниз и потащил Дайрин за собой. Она больно оцарапалась о сломанную ветвь. Как будто под ними раскрылась сама земля.
5
Ноздри забивал запах свежевскопанной земли. Дайрин лежала поверх Ротара, а он слабо шевелился. Несмотря на ушибы и ошеломление от неожиданного падения, девушка села. Она не знала, куда они упали, но догадывалась, что с поверхности за ними наблюдают.
— Ты ранена? — спросил её спутник.
— Нет. А ты?
— Я упал на руку. Надеюсь, это только ушибы, а не перелом. Мы в одной из их ловушек. Они её прикрыли сверху, — мрачно объяснил он.
Дайрин была рада, что воин откровенно описал их положение. Встав на ноги, девушка принялась ощупывать яму. Земля по бокам была влажной и липкой. Тут и там торчали толстые корни. Можно ли с их помощью выбраться? Но прежде чем она смогла спросить об этом Ротара, прямо ей в сознание устремились слова.
«Самка, зачем ты украла у нас мясо?»
Дайрин повернула голову вверх, в сторону отверстия. Голос был так близок, что она могла поверить, будто наверху торчит голова, а чужие глаза рассматривают их.
— Не понимаю, — ответила она, собравшись с духом. — Это мужчина моего племени, он встревожился и пришёл искать меня.
«Тот, что с тобой, — наше мясо!»
Смысл этих слов вызвал у Дайрин не страх, а холодный гнев. Она не может согласиться, чтобы человек стал — мясом. Эти ткачихи — она считала их высшими существами из-за красоты, которую они создают, из-за их мастерства. Она принимала их высокомерие, потому что соглашалась, что уступает им в мастерстве.
Но с какой целью они использовали свои прекрасные творения? Цель, по её представлениям, оказалась отвратительной и ужасной. И неожиданно Дайрин поняла, что не была здесь по-настоящему свободной, никогда не была, до тех пор пока не проснулась и не обнаружила покинутые станки. Ткачихи обвили её мысли паутиной чар, попытались привязать девушку к себе и к своим обычаям так же надёжно, как связали тело Ротара липкой сетью.
— Человек не может быть вашим мясом, — ответила она.
И услышала в ответ не слова, но порыв неконтролируемой ярости. Дайрин покачнулась под этим мысленным ударом, но не упала. Ротар позвал её по имени, подхватил, удержал.
— За меня не бойся, — сказала она и высвободилась. Это её битва. Поскользнувшись на влажной почве, она пошатнулась и взмахнула руками, чтобы удержаться. В глазах вспыхнула резкая боль, а потом наступила тьма, в которой она совершенно затерялась.
Всё заполонила дикая жара — обжигающий огонь. И крики — ужасные крики — разрывали слух. Никакой безопасности не осталось в мире. Она скорчилась в благословенной тьме, спряталась. Она всё же может видеть — видеть глазами! Нет, она не станет смотреть, не посмеет — не хочет видеть мечи в отблесках костра, потоки крови и человека, прибитого ножами к стене и слабо стонущего. Дайрин приказала себе не видеть.
— Дайрин! Леди!
— Нет… — закричала она. — Я не буду смотреть!
— Леди!
— Не буду…
Вокруг вспыхивали разноцветные пятна. Никаких картин огня, крови, мечей…
— Дайрин!
Лицо, дрожащее, словно отражение во взволнованной воде. Мужское лицо. И его меч — он сейчас поднимет меч и…
— Нет! — снова закричала она.
От сильного удара голова её закачалась из стороны в сторону. Странно, но зрение от этого прояснилось. Рядом оказалось мужское лицо, да, но огня не было, как не было и мечей, обагрённых кровью, не было стены, на которой висел тот вопящий…