Кошачий бог
Шрифт:
– Что это? – сурово спросила она.
– Я защиту включил. Уж очень ты бойка на расправу, матушка. Разве ты не знаешь, что каждое поколение бьется смертным боем – отстаивает право на собственные ошибки, а опыт родителей им нипочем? Себя вспомни. Юношеский нигилизм, максимализм и так далее.
– Нет у него никаких прав на ошибки! Нет! У вас ничего не выйдет! Не позволю отнимать ребенка от себя.
– Всё?! Можем спокойно поговорить о деле? Ульяна, ты всё увидишь на экране, нас наверняка зафиксировали, если не визуально, то
– Не летунов, а летчиков… Дальше! Постой, что вы с ними сделаете?
– Ничего, Ульяна, ничего, разведаем обстановку и перебазируемся.
– Как? Как вы перебазируетесь?! В один миг? Как разведаете? Выйдете в светящихся комбинезонах народ пугать? Нам даже не в чем прибиться к оленьему стаду, чтобы нас чукчи нашли. Там все без паспортов живут, никто их не считал…
– Поэтому именно ты смотришь на экран и даешь оценку и одобрение на пристальное изучение нового поселения, а Виктор учится хладнокровию. Прокричится от восторга, потом будет серьезным мальчиком. Кто болен небом, тот неизлечим, Уля. Парень мужает и это замечательно!
– Командир, жду приказаний, – вмешался Первуша.
– На взлет, малыш, полет разрешаю.
– Мамчик, так что? Я лечу?
Ульяна только отмахнулась, ушла в дом, чтобы парни не увидели слез.
Напоминалки быстро привели ее в порядок, она вернулась в каюту Главного, сосредоточенно вглядывалась в кадры высотной съемки. В ста километрах от базы шла значительная полоса вырубленного леса, как грибы повырастали прямоугольники поселений. Они спокойно жили в иллюзии, что непроходимая тайга вокруг защищает их.
– Командир, захожу на второй квадрат, здесь слишком людно.
– Первый, возьми Север в обработку.
– Есть, командир. Северо-восток.
– Да, пройди вдоль рек, что там? Покрупнее покажи нам…
– Есть. Исполняю.
Главный с ИРкой и ИРумом анализировали данные, Ульяна отстранилась от экрана, смотрела на спину командира. «Сколько лет к нему никто не прикасался», – подумалось ей. Сквозь тонкий летний комбинезон обозначились позвонки, она провела указательным пальцем по линии позвоночника. Мужчина не обернулся, не заметил. Истукан.
– Были бы у нас беспилотники, мы бы не рисковали подниматься средь бела дня, – сказал Чудик, – развернувшись к ней. – Они снижаются, будем держать совет, не уходи, хоть тебе уже и стало скучно.
– Да не скушно мне… тоскливо, совсем не у дел становлюсь.
– Разумеется, тревожно. Внимательно просмотрим, как люди одеты, где это можно взять, где эти документы берутся. И будем расставаться.
– Вот так просто и навсегда?
– Тебе интуиция подскажет вектор движения, ты хорошо воспринимала обучение, молодец.
– Научишь меня своей защите? Чтобы никто ухватить не мог?
– Это обязательно. Включаешь электростатик, все будут просто отскакивать.
– Где мне его включать?
– В костюме есть такая функция, ты только подумай об этом, автоматически сработает непробиваемость, маскировка под окружающий фон или усиленная подсветка, если потеряешься. Машина разведлета обычных комбинезонов не производит.
– Знаешь, Чудик, на что наши костюмы похожи? На американское исподнее трико, причем военное. Кто увидит, сразу донос напишет.
– Возможно, но мы же «одежку» найдем, «исподнее» скроем.
– А что со складом? Куда шинельки-мешки штампованные денете?
– Лишнее сбросим там, где взяли, а здесь всё притопится, смоет следы.
– А зверье куда денем?
– Домашних с собой заберешь, дикие сами уйдут.
– Чудик! А у меня будет дом?! Ну, чтобы домашних забрать…
– Почему же нет?! Человеку тоже нужны условия, не только животным.
Ульяна покивала головой и вышла из командного пункта встречать сына. Навстречу бежал опьяненный небом Санька, раскинув руки крыльями, жужжа и маневрируя…
– Вылитый папка! – воскликнула она, прижав к себе свое чадушко. – Мы тоже так летали, когда маленькими были…
– Ма-а-ам! А мы скит нашли, осталось только одежду стырить, а еще я «кукурузник» видел, и как он планирует!
– Виктор! Ну, какой «кукурузник»? Откуда? И что значит «стырить»?
– Я точно знаю все модификации, не спорь, мамчик… Мальчишки так кричали, мы же записывали, наблюдали, как они дерутся!
– Значит и ты сразу захотел драться и плохие слова говорить?
– Нет, мамчик, ничего плохого нет в том, чтобы стырить. Там еще хуже выражались, в словарях не найдешь. Ты не знала?
– Нет, ни разу не слыхивала, потому что это уже не слова, а грязь.
– Ладно, мамчик… А разве родители бывают маленькими, мамчик?
– Вопрос неправильно поставлен. Из детей вырастают мамки и папки, как из зерна колос. Ты видишь, что разведлет делает? Вот иди, переоденься. А кукурузный заскок случится гораздо позже, поэтому не хвастайся тем, что еще не случилось. Биплан Поликарпова для географических наблюдений мы видели, я на мониторе – с точными характеристиками прочитала.
– Точно! Точно По-2СП модификация! Знаешь, мамчик, а скит прямо на пути геологов спрятался, они нас и найдут… А мы им скажем, что всегда здесь жили, ничего не ведаем, годов не помним.
– Да-да… Хорошая идея, к вечеру церковно-славянский язык надо выучить, а коль оговоритесь случайно, скажете, что в ветхой книге так написано, – поддержал Первуша.
– Сказочники, – вздохнула Ульяна.
Едва стемнело, «стрекоза» обхватила домик со сложенными припасами, Первый разрешил подъем, сканируя маршрут перелета. Через час они уже раскладывались во дворе заброшенного подворья. Мужчины таскали, пересыпали зерно и муку из казенных мешков в подвальные клети под трапезной. Волчок выл на луну и принюхивался.
Конец ознакомительного фрагмента.