Кошачий глаз
Шрифт:
В этот самый миг перед ними на узкой улочке вырос, как будто из-под земли (точнее, из-под булыжников мостовой), целый отряд храмовой стражи. На бронзовокожих воинах красовались позолоченные. фартуки и широченные воротники, закрывающие грудь до середины. Воротники эти были богато украшены эмалями и символами стигийских божеств, среди которых выделялись крылатый глаз и коронованный змей.
Возглавлял этот отряд старик с очень белым лицом. Его голова была совершенно лысой и украшал ее массивный золотой обруч с двумя подвесками, болтающимися у висков. Обруч производил впечатление женского украшения.
Длинная белая одежда дополняла это впечатление: жрец казался переодетой женщиной. Но в лице его не было ничего женского: это было лицо пожилого мужчины, утомленного множеством забот.
– Остановитесь, незнакомцы, – властно произнес он. – Что вы делаете в Луксуре?
– Кто ты? – Конан вышел вперед.
– Я – Ха-Пта, – был ответ. – Жрец великого бога Себека, и мне не нравится, что по Луксуру бродят поклонники шакала из пустыни.
– Шакала? – переспросил Муртан.
Жрец даже не повернул головы в его сторону. Он признал Конана за старшего и желал разговаривать только с ним.
– Вы ведь шакалопоклонники? Вы воете с ним на луну и тявкаете на барханы песков, когда вам кажется, будто они надвигаются на вас?
Конан понимал, что его пытаются оскорбить. Что ж, пусть лучше жрец принимает его за человека из пустыни и оскорбляет именно таким образом. Если этот Ха-Пта прознает, с кем имеет дело на самом деле, неприятности могут быть гораздо большими.
– Зато мы не чтим крокодила, – сказал он вызывающе. – И если крокодил окажется в наших песках, то он сразу издохнет.
– Вам лучше вернуться в ваши пески, – молвил жрец. – Там вы будете кстати. А здесь вас может ожидать озеро, кишащее крокодилами, которых вы так презираете.
Краем глаза Конан заметил движение и понял, что стражники готовятся схватить чужаков. Муртан был еще слишком слаб после ранения, чтобы драться, да и Галкарис, несмотря на всю свою храбрость и боевой дух, вряд ли в состоянии оказать солдатам достойное сопротивление.
Конан прикинул: противников было человек пятнадцать. В такой ситуации лучше отступить.
– Бежим! – крикнул он своим друзьям, и они бросились прочь, петляя по узким улочкам.
Стражники помчались в погоню.
Жрец остался на месте и только подбадривал своих людей криками:
– Держите богохульников! Принесем их в жертву!
Конан прорывался к южным воротам: им предстояло двигаться дальше на юг, к Птейону, затем к горам и пустыне.
Несколько раз ему и его спутникам удавалось вывернуть в правильные улицы, по затем они безнадежно заблудились в лабиринтах и неожиданно увидели впереди громаду храма. Массивные колонны с высеченными на них барельефами громоздились впереди. Среди колонн виднелись колоссальные статуи, изображавшие звероголовых богов.
При виде этих каменных чудовищ Галкарис невольно замедлила шаг.
– Я боюсь, – призналась девушка. – Кто это?
– Злые демоны, – буркнул Конан. – Мы ведь в Стигии, стране зла. Здесь поклоняются чудовищам. Пора бы привыкнуть к этой мысли.
– Милосердная Бэлит, мы ведь не собираемся остаться здесь навечно! – воскликнул Муртан. – Для чего нам привыкать к подобной мысли?
– Хватит болтать, бежим! – Конан нырнул в каменный лес, и его спутники невольно последовали за ним.
Они миновали несколько каменных саркофагов, гигантских гробов с крышками, в точности повторяющими очертания человеческого тела. Мертвецы следили за беглецами своими слепыми глазами
Неожиданно Конан споткнулся. Он мог бы поклясться в том, что еще мгновение назад на этом месте не было никаких препятствий, но вот препятствие возникло. Киммериец выругался и опустил глаза.
На полу сидела кошка и вылизывала себе заднюю лапу.
– Что за демон наслал сюда это животное?
Галкарис подбежала, тяжело переводя дыхание.
Последним приблизился Муртан.
Кошка к тому времени уже исчезла.
Конан не стал интересоваться, куда она подевалась, и возобновил бег. Они миновали каменный «лес» колонн и выскочили на берег пруда.
Стражники, очевидно, безнадежно заплутали среди колонн. Иногда до беглецов доносился топот их ног и крики, а иногда все смолкало и воцарялась поистине зловещая тишина.
Конан мрачно уставился на гладкую воду пруда.
– Вот и крокодилы, – пробормотал он. – Не нравится мне все это. Кажется, выхода отсюда нет.
Он еще раз огляделся по сторонам. Сзади высились колонны. Храм не имел крыши. Он был распахнут к небу и к городу, потому что стен как таковых также не имел. Страх охранял храмовые святыни гораздо надежнее любых стен. Ни один человек, не причастный к культу бога-крокодила (или бога-змея, Конан не давал себе труда разбираться в этом), не станет рисковать и заглядывать в это жуткое место.
Прямо перед беглецами расстилался пруд.
Галкарис сжала руку Конана.
– Смотри!
Из-под воды поднялась фигура молодой девушки. Она была обнажена, ее длинные черные волосы намокли, а лицо удивительной красоты, с удлиненными голубыми глазами, выражало глубочайшее отчаяние.
Она высунулась из воды до пояса и простерла руки к киммерийцу. Губы ее шевелились, но она не издавала ни звука. Совершенно очевидно было, что эта красавица молила о помощи.
Галкарис вздрогнула.
– Она погибает! Должно быть, одна из жертв бога-крокодила! Конан, неужели мы оставим ее здесь на верную смерть?
Киммериец глянул в глаза девушки и встретил ответный холодный взор вертикальных зрачков.
– Разумеется, мы бросим ее здесь, – заявил киммериец.
По лицу красавицы пробежала дрожь, и вдруг весь ее облик исказился. Прекрасные женские черты смазались, превращаясь в уродливую маску крокодильей морды.