Кошачий Мир
Шрифт:
– Ага, гудит, – подтвердил Томас. – Вимана подлетает?
– Виманы, – тревожно вздохнув, поправил Библиотекарь. – Причём, практически со всех сторон. Очевидно, что сегодняшний «теневой» фокус с голографическим фантомом не остался незамеченным. Предполагаю, что мудрый Совет Системы принял решение подстраховаться и взять данную подозрительную пустошь под свой плотный и неусыпный контроль. Мол: – «Сегодняшний эксперимент с собакой закончился полным „пшиком“. А где, спрашивается, гарантии, что завтра он не завершится оглушительным успехом?». Или же случилось-произошло – в глобальном понимании – нечто неординарное и страшное, о чём не принято трепаться по телевизору. В любом случае, здесь скоро будет не протолкнутся от прибывающих армагиков, арархов, гумми и всяких вспомогательных андроидов…. Негоже, чтобы вас, мои юные друзья, видели вместе. Разговоры всякие пойдут, то, да сё.
– Гораздо, – Аша поднялась на лапы и, дабы проверить состояние собственного здоровья, выполнила несколько элегантных прыжков и пируэтов, после чего сообщила: – Полностью восстановилась. То бишь, бодра, весела и готова к новым подвигам-свершениям.
– Вот, и замечательно. М-м-м…
– О чём это ты мычишь, мистер книжный червь? Боишься обидеть капризную и непредсказуемую аристократку, владеющую – в должном объёме – архмагикой?
– Побаиваюсь слегка, надо признать.
– Прекращай валять дурака. Ну? Что я должна сделать? Смело командуй. Обещаю, что сердиться не буду…. Хотя, о чём это я? Все твои мысли, если так можно выразиться, видны и прозрачны. Следовательно, коварный электрический разряд никакого урона моим архмагическим способностям не нанёс. Что просто замечательно…. Значит, хочешь, чтобы я незамедлительно покинула болотистую пустошь и, перебравшись через кирпичный забор, отправилась бы домой? Мол, так будет легче и проще всем? И тебе, и Томасу, и мне, и моему батюшке? И, вообще, всем-всем-всем?
– Конечно, юная леди, – засмущался Гарольд. – Как же иначе? Молоденьким высокородным графиням по ночам полагается дома сидеть. Вернее, беззаботно спать на удобной кроватке – под бдительным присмотром пожилых и строгих нянек. И, понятное дело, под надёжной охраной верных и прозорливых арархов…. Кому нужны досужие слухи и сплетни? Извините, но никому…
– Не продолжай, червь, – нахмурилась Аша. – Ты, безусловно, прав. Впрочем, как и всегда. Недаром мой суровый и справедливый папенька частенько называет тебя – «самым лучшим и сообразительным слугой». Ладно, будем прощаться…. Томас.
– М-р-р?
– До свидания.
– Хорошо, прекраснейшая из графинь. Как скажете, – галантно склонился в вежливом полупоклоне чёрно-белый бродяга. – А где и когда оно произойдёт, наше следующее свиданье?
– Я подумаю. А потом сообщу тебе. Естественно, с помощью телепатии сообщу…
Натка, крепко обхватив ладонями толстый ствол неизвестного мирранского дерева, так и не поняла, что же случилось со светло-зелёной собакой. Бежала себе, бежала. То есть, неслась во весь опор. И, вдруг…. Пых-х-х! И сгинула, исчезла, растворилась. Только снопы ярких искр разлетелись во все стороны…
«Натуральный новогодний фейерверк!», – мысленно восхитилась девушка. – «Красиво, но, всё же, слегка жутковато…. Фейерверк прекратился, пропал куда-то и ультрамариновый столб, но на пустоши – тем не менее – достаточно светло. Словно бы призрачное, чуть-чуть голубоватое свечение выходит-исходит из пухлых моховых кочек…. А кто это там шагает, упрямо держа курс на одинокий свечной огонёк? Никак, бродяга Томас – собственной персоной, наш новый знакомец? Эк, ему досталось: шатает, беднягу, из стороны в сторону, а из шёрстки светло-жёлтые и голубые искорки активно выскакивают. Как бы сухой мох не загорелся…. А вот и давешняя архмагическая кошка. Застыла в испуганной позе возле толстенного пня, на горизонтальной поверхности которого горящая свеча и закреплена. Ага, пришла, вроде, в себя. Сорвалась с места и припустила навстречу Томасу. Засомневалась, останавливается…. Поздно. Таррабах! Неслабый электрический разряд полыхнул голубым и жёлтым…. Теперь оба лежат неподвижно. Неужто, убило симпатичных котофеев? Жалко…. Может, сигануть через забор, подойти и оказать посильную помощь? Не знаю, право. Не знаю. Опасно. Набегут – откуда ни возьмись – арархи с архмагиками, да и заметут – как любит выражаться мой Рыжий. То бишь, обвинят меня, честную и безвинную девушку, во всех смертных грехах. Мол: – „Эта подлая гумми и убила молодых представителей правящей расы. Ату её, грязную мерзавку! На костёр!“. И отволокут, понятное дело, ни на секунду не усомнившись в своей правоте…. Хотя, может, обойдутся и без жаркого костра. Запихают по-простому в какой-нибудь местный дезинтегратор, и все дела…. Подозрительный скрип? Показалось? Нет, снова заскрипело. Эге. Выпуклая моховая кочка, расположенная примерно в трёх данах от пенька, „откинулась“ в сторону. Люк? Это точно, в гости по утрам не ходи…. Из-под земли выбрался мужчина-гумми – среднего роста, стройный, одет в тёмный камзол характерного средневекового покроя, светлые, почти белые волосы. Белые от природы? Или же просто седые? Стоп. Может, это искомый Гарольд Библиотекарь? Чёрт его знает…. Засуетился, видимо волнуется. Подобрал кота и кошку, перенёс к пеньку, уложил на моховую подстилку, достал из внутреннего кармана камзола какой-то крохотный продолговатый предмет, нагнулся…. Делает уколы? То бишь, прививки? Эскулап, однако…. Опа! Мимо кирпичного забора (естественно, с противоположной стороны относительно болотистой пустоши), опять проследовал – насквозь деловым и бодрым шагом – всё тот же старикашка с приметным чемоданчиком в руке. Уже в обратном направлении, понятное дело. Шпионы, шпионы, вокруг одни шпионы…».
Потом некоторое время ничего не происходило. Почти. Только неизвестный гумми, облачённый в стильный средневековый камзол, бестолково кружил, заложив руки за спину, вокруг пня и, изредка поглядывая на своих неподвижных пациентов, чего-то ждал.
«Дождался-таки!», – обрадовалась Наталья. – «Зашевелились, субчики хвостатые! Значит, живы…. Гуманоид поит кота и кошку из пузатой фляги. А теперь…э-э-э, кажется, читает им какую-то нудную лекцию. Может, и строгую нотацию. Ладно, подождём, что будет дальше. Даже интересно…. Загудело со стороны заката. По-нашему – на западе. Теперь и на востоке гудит. И на севере…. Виманы подлетают. Заходят практически со всех сторон сразу. К чему бы это? Общий мирранский сбор по случаю всеобщей вселенской тревоги? Так-с, наши субчики встревожились. Совещаются, с опаской поглядывая на небо. Кошка, наскоро попрощавшись, припустила к забору, а белобрысый гумми и бродяга остались возле пенька…. Похоже, намечаются нехилые сложности. Эта юная архмагичка чешет прямо сюда. То есть, ориентируясь на разлапистое дерево, на котором я и сижу. Как бы ни столкнуться – нос к носу…»
Они, естественно, столкнулись.
Аша, коротко разбежавшись, ловко запрыгнула на забор и непроизвольно замерла: на неё – с любопытством, но без малейшей тени страха – смотрели серые, блестящие и влажные – в отблесках ночных мирранских звёзд – глаза молоденькой гумми.
– Что ты здесь делаешь, грязная девка? – начальственно нахмурилась юная графиня Каспер. – Тем более, в глухое ночное время? Зачем забралась на дерево? В карцер захотела?
– Сама – девка, – последовал неожиданный ответ. – А ещё фефёла, стерва, лярва и гулёна.
– Совсем, Птичка, обнаглела? Страх потеряла? Да, как ты смеешь, мужицкое отродье?
– А что, собственно, такого? Тебе, аристократке вшивой, можно обзываться, а мне, получается, нет? Тебе, значит, можно безбоязненно шастать по ночам, а меня, говоришь, надо – за это же самое – определить в холодный карцер? Ну-ну, размечталась…. Кстати, откуда тебе известно моё имя?
– Действительно, откуда? – задумалась Аша. – Вроде, раньше никогда не встречались и не пересекались. Тем не менее, знаю. Мол: – «Птичка»…. Только это – ровным счётом – ничего не меняет, наглая гумми. Хамство, своеволие и грубость всегда должны быть наказуемы. Всегда и непременно. Как любит говорить уважаемый мэтр Карго. Или же – наказаны? Не важно…. Даю тебе, короче говоря, последний шанс. Извиняйся, э-э-э…. Как ты там говорила? Ага, вспомнила. Извиняйся, фефёла глупая и лярва толстощёкая. Иначе…
– Иначе – что?
– Распухнешь, лопнешь, упадёшь с дерева и сгоришь.
– Синим-синим пламенем? – зачем-то уточнила Натка. – Высоким таким? С отдельными ярко-оранжевыми прядками-язычками?
– С ними самыми. Ну, я жду.
– Извини, но не дождёшься. Я гордая. Так что, давай, напрягайся, насылай свою дурацкую магию. Или там архмагику, как тебе больше нравится. Давай, наяривай.
– Хорошо, уговорила. Получи, холопка…. Ну?
– Баранки ярмарочные усердно гну. Гну и медленно млею, млею, млею…. И? Что дальше? Млеешь? Наметился неожиданный и досадный казус, непредусмотренный выверенными обучающими программами? Тужишься, тужишься, а оно – не получается? Ай-яй-яй. Какая жалость…
– Не получается, – смущённо дёрнув угольно-чёрным хвостом, недовольно пробормотала графиня Каспер. – А почему? Ты прибыла к нам из Теневой Системы? Вместе с собакой-фантомом?
– Очень надо, – обиделась Наталья. – Моду, понимаешь, взяли. Всё – чуть что ни так – валить на «теневиков». Или же на бедного Александра Сергеевича Пушкина.
– Кто это – «Пушкин»?
– В другой раз объясню, в более подходящей обстановке. А пока, подруга, смотри сюда.
Девушка, достав из бокового кармана сарафана, продемонстрировала – на открытой ладони – светло-сиреневого халцедонового медвежонка, после чего пояснила: