Кошелек или жизнь?
Шрифт:
— А вы с нами, мадамочка? — насмешливо поинтересовался Николай у Кати, и та только вспыхнула и растерянно пожала плечами: мол, не знаю даже, куда теперь податься.
— Поехали, — скомандовала я. — Надеюсь, у вас машина — не инвалидка? Всем места хватит?
— На моем лихом коне? Какие вопросы! — улыбнулся Николай. — Я недавно на нем всю Среднюю Азию объехал, и — нормально. Вот где женщины послушные, прямо шелковые все. Печет себе молча лепешки, глаза на тебя лишний раз поднять боится. Красота!
— Еще бы! Для таких, как вы, — мечта. Вам бы шахом быть, и чтобы целый
— Нет уж, гарем — это слишком много, наверняка грызться между собой начнут. Одно слово — женщины, — сказал Николай. Видно было, что он ее явно дразнит, прощупывает на свой манер — но Катя этого не понимала и надулась по-настоящему.
Дача Кораблевых оказалась не слишком далеко за городом, на берегу речки Лещовки, и представляла собой добротное двухэтажное строение. Вот что значит свои стройматериалы — любой домик при желании можно состряпать.
— Сделаем так, — сказал Николай. — Я один пойду. Меня она знает. Скажу, что Сашку ищу, и поговорю по душам.
— Только не в лоб, бога ради, — взмолилась я, увидев, как решительно сжал Николай свои кулаки. — В том смысле — что не так прямолинейно. Нам сейчас просто нужно убедиться, где она, и установить постоянное наблюдение. Как бы все сразу не испортить.
— Может, лучше я загляну, вроде как дачу какую-нибудь ищу. А то он ее без разговора пришибет, как представительницу женского рода — и все тогда, — усмехнулась Катя, презрительно сложив свои красивые пухлые губки. — А я-то все думала: что это меня Саша со своими друзьями не знакомит? Теперь все понятно.
— Слава богу, пронесло, — подхватил Николай. — Я ему сразу сказал — со своими бабами сам разбирайся. Ша, запретная тема.
— Мужлан!
— И горжусь. А тебе пидоры больше нравятся? Сходи в ночной клуб, посмотри…
— Да перестаньте вы, в самом деле! Как собаки! — не выдержала я, но тут же вспомнила Фрейду и поправилась: — Нет, хуже собак. Они в таких ситуациях ведут себя умнее. Тебя по-хорошему спрашивают: сможешь все сделать тонко, без лишних эмоций?
— Что я, маленький, что ли? Про Штирлица кино не смотрел? — несколько даже обиделся Николай.
— Знаете, а похож чем-то. Губы тонкие, точь-в-точь как у Тихонова. Только у него форма головы другая — наверное, потому, что в ней извилины помещаются, — засмеялась злорадно Катя.
Удивительно, но у многих женщин даже в самых экстремальных ситуациях на уме одни глупости, и ничего больше. Я и за собой замечаю, что иногда в наиболее неподходящий момент, можно сказать, на грани жизни и смерти, вдруг вспоминаешь, что губнушка любимая закончилась, и видишь перед глазами витрину, где она продается. Или что-нибудь еще в таком же роде.
— Женщины — в окопах, мужики — на передовую, — улыбнулся как ни в чем не бывало Николай и вышел из машины.
Рассказав, по какой дорожке лучше подойти к возвышающейся над другими хибарами кораблевской даче, Николай двинулся по тропинке, а мы остались его ждать.
Нет ничего для меня более ненавистного, чем ждать. Уж лучше догонять или от кого-нибудь удирать по крайней мере. А вот так, когда внутри начинают часы монотонные тикать, — нет,
— Ты следи. Если что необычное увидишь, скажешь, — приказала я Кате, заметив ее удивленный, непонимающий взгляд. Как можно спать, когда идет операция по спасению ее любимого? За что мне деньги, в конце концов, плачены? Уж не за сон ли? «Ничего, Катюша, сон для частного детектива вещь полезная и даже необходимая, — подумала я, закрывая глаза, — особенно когда за работу заплачено вперед».
Наверняка я проспала не меньше получаса, а когда очнулась, то увидела ту же самую картину — Катерина сидела на переднем сиденье автомобиля, напряженно вглядываясь в даль, в сторону кораблевской дачи.
— Странно, — заметила я, — мы договорились, что уж через двадцать минут он точно вернется. Там ничего слышно не было?
— Нет, — сказала Катя. — Тихо. А вдруг он тоже там?
Ясно было, что она имела в виду Кораблева. Интересно, что она нашла хорошего в этом лысом дядьке? Может, трахается очень хорошо или действительно умный? Но уж никак не красивый. Нет, все-таки женская душа — вечная загадка, ничего понять невозможно.
— Вряд ли, — ответила я романтической влюбленной. — Слушай, а ты с Татьяной этой знакома? Она тебя когда-нибудь видела?
— Нет. А я ее видела только на фотографии. Да я и не хочу совсем.
— Придется. Пойди-ка, посмотри, где наш друг. Я ведь для тети Тани — уже знакомая собачница, слишком будет странно, если появлюсь. Если что — ори. Поняла?
— А что — что? — сразу притормозила с выходом из машины Катя.
— Откуда я знаю? Да это я так, на всякий случай. Может, он убил ее сгоряча и теперь не знает, что с телом делать, слезы льет. Заглянешь, спросишь, где дача здесь каких-нибудь Ивановых или Петровых, постарайся выяснить, чего там Николай так долго застрял…
— Ладно, — сказала Катя. — А вдруг и Саша где-нибудь там прячется?
— От кого? — спросила я. И не стала продолжать вертевшееся на языке: «От тебя?»
Я понаблюдала из машины, как стройная фигурка Катерины исчезла за углом ближайшей дачки, затем прошло еще минут пять, и вдруг со стороны кораблевского участка раздался оглушительный женский визг. Никаких сомнений не было — орала Катя. Но коротко: один раз взвыла, как сирена, которую тут же погасили. Ну дела. Что же там у них делается? Выждав несколько минут, я вышла из машины и отправилась к веселенькому месту, где один за другим исчезали люди. Но только по другой тропинке, сделав большой круг и обойдя дачу с другой стороны. Стараясь передвигаться как можно неслышнее, я проскользнула в соседский сад, в котором, к счастью, хозяев не было видно, прикинула на глаз: большая груша росла как раз напротив окон второго этажа дачи Кораблевых, можно попробовать с нее что-нибудь разглядеть. Конечно, груша с ее острыми отростками — не самое удобное дерево для лазанья, по доброй воле я бы на нее не полезла, но служба не дружба. Тем более клиентку, похоже, взяли в плен.