Кошелек или жизнь?
Шрифт:
— Слушай, Танька, хватит голову морочить. Где Сашка? Мы Сашку ищем. Говори, куда ты его, стерва, упекла? — спросил Николай, который присматривал за телодвижениями связанного «Геракла» и на всякий случай стоял рядом наготове.
— Я? Да вы что такое говорите? Я сама думаю, как его найти. Так, значит, вы мне поможете? Да? Ой, как хорошо! — громко возрадовалась Кораблиха, как будто ей только что объявили о вручении Государственной премии.
— Поможем. А теперь — все по порядку, — приказала я.
— Вот только
— Быстро говорите все, что знаете! Нельзя терять ни минуты, — снова взорвалась я, видя, что эта тетенька хорошо понимает только крик, а на другом языке с ней разговаривать трудно, практически невозможно.
— Но в том-то и дело, что я совсем-совсем ничего не знаю, — потупилась Кораблева. — И вообще — с чего это вы все так переполошились? Ну, загулял, мужик — какие дела! Почему сразу пропал? Чего вы вдруг задергались?
— Я… сейчас не знаю, что с ней сделаю, — сжала кулаки Катя.
— Спокойно, — сказала я. — Всем спокойно. А в ваших интересах рассказать все, что известно.
Итак, Татьяна Федоровна начала рассказ с того момента, как ее муж собрал дорожную сумку и отправился куда-то на трехдневный бизнес-семинар. Все это время он не звонил, да жена и не ждала звонка, потому что отношения к этому времени у них были, мягко говоря… никакими.
— Я чувствовала, что у него кто-то есть, но не думала, что дело до развода дойдет. Потом даже сказала: «Ну ладно, погуляй, если хочешь». А он уперся на своем… с разводом. Сказал, что как только вернется — сразу этим делом займется… Да вот получается, что — загулял, — вздохнула Кораблева. — А что я могу поделать?
В этом месте Кораблиха замолчала, словно о чем-то задумалась.
— Погоди. Когда это было? — вступил Николай. — Говоришь, неделю назад? Что же ты не сказала никому? Ты в милицию обращалась? Или куда-нибудь еще? Может, к кому-нибудь из своих, кто безопасностью занимается?
— В какую еще милицию? — буркнула Татьяна Федоровна. — Зачем это? Приедет не сегодня-завтра, куда он денется?
— Нет, ну ты даешь! Да у него здесь куча важных дел была! Уж он бы позвонил, если что, предупредил. Ты же знаешь, какой он пунктуальный. А то — ни в магазине не знают, ни дома… А почему хотя бы друзьям не сказала? — начал горячиться Николай.
— Да брось ты! — махнула рукой Кораблева. — Зря ты только суетишься.
— Ничего себе — бросить? Да ты хоть соображаешь, что говоришь?
— Не по тому адресу пришли. Где-нибудь у другой бабы ищите в постели, вернее будет…
— А я знаю, почему она молчала, — вдруг послышался в наступившей тишине голос Кати. — Из мести, вот почему. Подумала, что, раз Саша разводиться решил, так и нечего волноваться. Даже лучше. Если его… убьют, то все как раз ей останется. Так ведь? Может, она сама все это нарочно и подстроила?
— А это еще
— Да какая у тебя душа! Одно поганое место. Посмотрите только на ее рожу — она наверняка сама все подстроила, чтобы мужик сгинул вроде бы как нечаянно, и потом руками развести. Скажет, ничего не поделаешь, в жизни всякое бывает. Да ее еще жалеть все будут. Гадина! Гадина! — надрывалась Катя.
— Прекратите базар! — пришлось перекрыть всех своим голосом. — Вы чего обе как с цепи сорвались? Дальше. Что было дальше? — пришлось подойти и слегка потрясти обезумевшую женщину, как соседскую грушу — чтобы дурь немного слетела.
— Ничего не было — ни сначала, ни дальше, — насупилась Кораблева. — Говорю же вам — ничего не знаю.
— Значит, в милицию не заявляли?
— Делать мне, что ли, больше нечего?
— А почему дома не живете?
— На даче дел накопилось много, да и мало ли — вам-то чего? — огрызнулась Кораблева, которая начала приходить в себя и показывать зубы.
— Вас вполне можно было бы привлечь к ответственности за нападение на мирных людей, — сказала я, кивая в сторону Николая и Катерины.
— Ну конечно! Вон они — живые и здоровехонькие. Я же говорю — Максимка просто не любит, чтобы в его жизнь нос совали. Посмотрел бы, что не враги какие-нибудь, — и потом отпустил… Как в кино каком-то!
— Дура! Вот дура! — высказался вслух Николай. — Насмотрелась! А если бы я его по голове топором шарахнул, а? Как бы мы сейчас разбирались?
— Ничего, мой Максимка тоже ребят не слабых привел, — продолжала упорствовать Кораблева, кивая на бугаину.
— Дура набитая! — вздохнул Николай обреченно. — Или, наоборот, крутишь. Что-то я тебя не пойму.
— Да нет, вы совсем забыли, мне же звонили совсем недавно от Саши. Сказали: «Спроси жену» или «Упроси жену» — плохо было слышно. Что это значит? — воскликнула Катя.
— Ну вот, а говорите, что он делся куда-то, — пожала плечами Кораблева. — Откуда мне знать, что значит? Может, денег хотел занять? Или упросить, чтобы я ему все простила? Ну уж дудки! У меня тоже гордость и свои интересы в жизни имеются!
И Кораблева снова посмотрела в сторону Максима, давая понять, что он здесь человек не случайный, попросила:
— Чего спутали ни за что мальчишку-то? Пусть себе идет домой пока…
— Не верю я тебе что-то! Ни одному слову не верю! — вдруг громко заявил примолкнувший было Николай. — Чем больше на тебя гляжу — тем сильнее не верю!
— Да лично я тоже не больно-то с удовольствием на тебя гляжу. Не пойму никак — чего вам от меня нужно?
— Как хотите — а я ее беру под домашний арест, — продолжил Николай.
— Это какое ты имеешь право? — сощурилась Кораблева. — Жить, что ли, со мной дома будешь?