Кошка, живущая на крыше
Шрифт:
Стало невозможно стыдно и обидно.
Поставила кружку на стол и увидела, что на запястьях наливаются уверенным красным цветом синяки от железных пальцев соседского гада.
Кошмар какой! Припомнились его злые серые глаза, кривящиеся в ухмылке губы, щетина на щеках. И точки пирсинга на брови. Очень высокий, сильный, крепкий. Если бы точно не знала, что ему только восемнадцать, никогда бы не подумала. Сосед смотрелся моим ровесником, по меньшей мере.
Акселерация, чтоб ее. Страшно подумать, как выглядят его однокурсницы. Я, наверно, на их
Смазав синяки гепариновой мазью и утешив себя мороженым, я без сил уселась в любимое кресло и с горя уснула прямо в нем, под мерное покачивание и уютное сопение Буси.
5
– Слышь, теть? – за стеной что-то мощно грохнуло, слава богу, об пол. Мысленно изо всех сил пожелав, чтоб это была тупая башка соседа, я немного подождала, решая, можно ликовать, или пока что скорую вызвать?
– Теть! Ты спишь там что ли? Не ныкайся, я же знаю, что дома, я палил.
Да, пожалуй, что даже если тот грохот был от соприкосновения пола с пустой головой, очевидно, голове ущерба никакого не причинилось. Нечему там ущерб причинять.
– Чего тебе? – недружелюбно спросила я, рассматривая посиневшие следы от железных пальцев на запястьях и размышляя, а не пойти ли мне побои снять? А что? Отличный способ давления! В конце концов, никому не позволено вот так вот хватать, удерживать, запугивать.
Хотя, интересно, мои кулаки нанесли хоть малейший вред его каменной спине? А если да? Вдруг тоже пойдет побои снимать, мне назло? С такого гада станется… И будем мы, как дураки, друг на друга заявления писать. И все отделение над нами ржать будет…
– Я это… – стена смущенно замолчала, потом явственно раздался перетоп, словно бегемот на водопой пришел и топчется, – я тебя не сильно там… Напугал?
– Да пошел ты! – я фыркнула, вставая с кресла, пытаясь прийти в себя после незапланированного дневного сна, и топая на кухню за запеканкой, – тоже мне… Еще щенок какой-то будет мне… Я, если хочешь знать, вообще ничего не боюсь! – повысила я голос, ставя запеканку в микроволновку.
– Ага, я заметил, – съехидничала стена, – по ночам шляешься одна влегкую.
– Да какое твое щенячье дело? – возмутилась я, забыв про запеканку и подойдя к стене, – я – взрослая женщина! Мне двадцать четыре года! Я…
– Фигасе! – раздался из-за стены насмешливый присвист, – старуха совсем!
– Ах ты гад! – я подхватила незаменимую тарелку и с наслаждением грюкнула о стену, – немедленно стирай с моей стены эту гадость! А то сфотографирую и в полицию пойду, понял? Ты уже взрослый, по малолетке не пройдешь!
– Рехнулась совсем, старушка, – забубнил голос, удаляясь, – за надпись зоной грозит… Нездоровая у тебя какая-то тяга к местам лишения свободы, а, теть? Любишь одиноких брутальных мужиков?
И, пока я придумывала, что бы такое уничтожающее сказать, пол в очередной раз сотрясся, и на всю квартиру запел Круг.
Проникновенно, размеренно и очень громко!
И вот что я вам скажу! Лучше
Я обреченно вздохнула, заткнула уши специальными шумопоглощающими наушниками, на которые пришлось недавно разориться из-за этой твари, поела и попыталась работать.
Буся забралась мне на колени, на Круга никак не реагируя.
Работа не шла. Руки дрожали, настроения не было, Круг удачно пробивался даже через хваленые наушники за двадцать пять тысяч рублей. Врут производители. Вводят покупателей в заблуждение, обещая полную тишину. Ну, или русский шансон настолько едкий, что в любые щели пролезет.
С расстройства я отложила Кошку, которая все равно не шла, а, презрительно вильнув хвостом, растворилась в темноте рисунка. Ну да, я помню, красотка, ты гуляешь сама по себе. И, наверно, тебе Круг не очень нравится…
Раскрыла заказ Вадима Петровича, который, на удивление, под шансон сваялся. Даже странно… Хотя, чего тут странного? Шинный бизнес… Как раз под такое хорошо идет. Надо взять на заметку.
Сделав наброски и накинув примерный концепт, чтоб было от чего плясать завтра, я улеглась на диван, сунула радостную Бусю под бок, и, попав в паузу между двумя песнями о девочках-пай, громко сказала:
– Вот не понимаю я одного: неужели никто не жаловался на такого скота? Ведь до первого этажа грохот. Внизу, наверно, с ума сходят не хуже, чем я…
– А не живет никто внизу, теть, – тут же раздался довольный басок из-за стены, – обе квартиры пустые. А остальным нравится!
– Дааа, – я задумчиво погладила Бусю, та, решив поиграть, с готовностью куснула меня за палец, – какая культура низкая в доме. Кто бы мог подумать…
– А, может, это ты старая стала, теть? – ехидно поинтересовался гад, ритмично грюкая чем-то тяжелым, – рок тебе не нравится, металл тоже… Я думал, хоть шансон зайдет, нихрена.
– Ты зато очень молодо выглядишь, щенок, – позевывая, съязвила я.
Настроение было почему-то умиротворенным, Буся, мягко отталкивая лапками, как котенок, с увлечением грызла мои пальцы, смотреть на нее было одно удовольствие. И мерзкий сосед уже не особо раздражал. Тем более, что шансон он наконец-то выключил и теперь топтался за стеной, громко пыхтя и гремя чем-то.
Мне даже интересно стало, что он там такое делает?
– Ты чем там бьешь о пол? – не сдержав любопытства, спросила я, – головой, надеюсь?
– Качаюсь, – пыхтение раздалось громче, за ним скрип, словно сосед сел на кресло или диван.
О, ну все понятно. Я перевела взгляд на свои синие запястья, поморщилась. Конечно, чтоб так умело и сильно схватить, надо специально тренироваться. Скот…
Но привычной ярости почему-то не ощутила. Наверно, перетрудилась. Да и соседский гад отвечал с ехидством, конечно, но без привычной озлобленности. Может, воспользоваться моментом, и все же попытаться наладить хоть худой, но мир?
Но не успела я придумать и выстроить в голове примерный диалог, как зазвонил телефон. Черт! Такой хороший момент упущен!