Кошки ходят поперек
Шрифт:
Я и Шнобель сидели в трубе, настоящая же, не межконтинентальная, история этой трубы была такова.
Когда маленький я учился еще в первом классе, старый зачем-то купил трубу. Хотя не зачем-то, а по делу. Хотел из нее колодец создать, но потом оказалось, что до водных горизонтов никакой трубы не хватит. Первое время старый еще вынашивал планы сдать трубу в металлолом, потом плюнул. Так труба и осталась валяться на заднем дворе.
А во втором классе я посмотрел кино про американских астронавтов и неудачный полет на Луну «Аполлона-13», посмотрел да и решил переоборудовать трубу в космический корабль. Благо размеры позволяли.
С помощью старого (не последнего уже тогда человека в «Джет-авиа») я оборудовал трубу по последнему слову космостроительной моды. Наладил шлюзовую камеру, то есть дверь с замками. Прорезал иллюминаторы. Настоящие иллюминаторы, савтогененные со старых пассажирских «тушек». И кресла пилотов настоящие, даже не зашитые ни разу. И даже приборная панель со всеми положенными стрелками и кнопками и та была.
С космическим кубриком, правда, вышли затруднения, кубрик, несмотря на все старания, походил на обычные нары, но это уже были мелочи жизни.
Через две недели ежевечерней работы «Аполлон-13» был готов и отправился в путь к единственному спутнику нашей планеты, проще говоря, к Луне. Было это давно. И с того времени, как пишут ленивые авторы, прошли годы. Я несколько подрос и мог вполне уже до верха трубы допрыгнуть. И кроме «Аполлона», появились у меня и другие интересы. Встал я на роликовые коньки, а потом и на сноуборд, увлекся рыбалкой, старый купил мне мопед, и я потихоньку стал задумываться уже о мотоцикле...
Впрочем, трубу я не забросил. Даже напротив, модернизировал.
Переделал ее из «Аполлона-13» в небольшое убежище. Место, куда можно уйти от домашней пилежки, где можно посидеть, поговорить, а иногда, когда домой идти влом, и поспать.
Первоначально в трубе можно было сидеть только летом, но со временем я обустроил трубу и под зимнее пребывание. Обмазал гудроном, обмазал смолой, завалил ее по бокам и по крыше утепляющей землей. Поставил печку с высоким КПД, вывел трубу и вентиляцию. И стало можно в трубе жить и зимой.
А для культурного досуга я плеер завел, телевизор да и вообще все, что надо для вменяемой жизни. Карту мира еще, автомат по производству кофе трех сортов, чая, шоколада и какао.
С момента переоборудования все свободное время проводил я в трубе. Лежа на койке, читая книжку или долбаясь в игровую приставку. Или глядя в небо. Вообще я хотел поставить сюда еще телескоп, но на телескоп старый наложил гнусное собачье вето. Типа стоит немало, а пользы никакой. Вместо телескопа старый подарил мне атлас звездного неба на DVD и посоветовал изучать Вселенную экономическим классом.
Я не обиделся, хотя от телескопической мечты не отказался. Да и в люк с помощью обычного бинокля звездное небо можно было вполне лицезреть... Вот сейчас в люк были видны ранние звезды. Те самые, экономическим классом.
– Что-то олдосы задерживаются, – сказал Шнобель, позвонив домой.
– Может, их похитили? – усмехнулся я.
– Вряд ли. – Шнобель понюхал воздух. – Кому они нужны... Чего папаша, бесился?
– Не, – покачал головой я. – Просто не разговаривает. Но это даже к лучшему. Потом успокоится. Давай про Лару лучше еще расскажи. Что тебе Лазерова еще сказала? Не, я не то чтобы это, просто в целях просвещения...
Шнобель пожал плечами.
– А ничего не сказала. Они все сейчас симпатичные и какие-то одинаковые. Ты, Кокос, не замечал, что все современные девчонки какие-то одинаковые?
– Не, – не согласился я. – Не одинаковые. Разные. Она разная.
Шнобель согласился, что да, вроде ничего, правда, он ее толком не разглядывал, был занят другими делами...
– Прическа какая-то странная, – сказал он. – То ли косички были раньше заплетены, то ли еще что...
– Мне кажется, что раньше у нее были красные волосы, – задумчиво сказал я. – Или рыжие такие. Какие-то перья торчат... Будто она в блондинку пыталась перекраситься.
– А у них у всех сейчас волосы разноцветные, – хмыкнул Шнобель. – Кривошлыкову видел? Она вообще в сиреневый покрасилась. С металлическим отливом. Девчонки подраспустились, на пацанов стали похожи...
– Лара на мультик похожа, – сказал я. – Глаза большие.
– Не заметил, – возразил Шнобель. – Это ты, наверное, мечтаешь так. Знаешь, многие парни по япским мультяшным красавицам прикалываются, в этом ничего постыдного нет...
– Когда большие глаза, то это значит, ум в голове есть.
– Она в очках все время. Ничего не видно, сам же говорил. Откуда ты про глаза знаешь?
– Я видел без очков, – прогнал я. – И большие глаза – это все-таки признак ума.
– Почему это? – поинтересовался Шнобель, мельком взглянул в экран телевизора и убедился, что его глаза большими назвать сложно.
– Передачу про дарвинизм смотрел, – объяснил я. – Чем больше глаз – тем больше информации попадает в мозг. Тем сильней мозг работает, тем больше в нем извилин. Все просто.
– Если исходить из твоей логики...
– Это не моя логика, это логика Дарвина, – перебил я.
– Если исходить из этой логики, то самым умным существом должен быть лемур. Или филин. Слушай, эта твоя кофемолка только моргает, а ничего не производит. Я шоколада хочу.
Я не нашелся что на это ответить и принялся перезадавать программу кофейной машине, она действительно что-то барахлила. Кофе для себя, шоколад для Шнобеля.
– А она тебя действительно не вломила, – рассуждал Шнобель. – Значит, в ее сердце зародилась симпатия... Хотя с другой стороны, она может настучать и по телефону. Или в Ящик Доверия. И, чтобы она не настучала, ты должен... Короче, ты должен ее обаять...
– Ты мне уже тысячу раз это говорил, достал уже. Мамайкина меня...
– Да ты, иван, Мамайкиной ничего не говори, работай на два фронта.
Я почесал щеку.
– Это как-то... Нехорошо...
– А третье предупреждение получить как, хорошо? – шепотом напомнил Шнобель. – Тоже хочешь в слесари-станочники записаться? Если Зучка проведает... Короче, тогда мы окажемся в полной настоящей трубе. И времени мало, надо брать копыта в руки...