Кошки - Мышки
Шрифт:
Когда нормальный мужик слышит от женщины про «возможности» и «фантазию», о чем он думает? Вот и Геннадий напрягся на тему, как можно приспособить печеньки к важнейшему в жизни каждого мужчины процессу. Ну, ладно бы, форма у них была бы какая-нибудь… круглая фигулька с пимпочкой, например. Тогда Гена нашел бы, куда их прислюнявить. Но эти были ромбиками. Обычные такие печеньки, совдеповские. И при взгляде на них, у Колчевского возникали мысли только о крошках на простыне. Он не был принцессой на горошине, но крошки под голой задницей его не возбуждали. Смирившись с фактом, что ограничены у него не только возможности, но и фантазия, гендир сдался:
— А вы бы что посоветовали? — поинтересовался он.
— Я бы посоветовала по старинке, без заморочек, — ответила Кира, взяла предмет обсуждения и откусила от него кусок. — Видите, не отравлено, — проговорила она, покрутив рукой с печеньем.
— Может,
Гена последовал примеру гостьи и надкусил «ромбик». Вполне свежий и не слишком приторный. К кофе хорошо.
— Может, всё же что-то налить? — уточнил он у девушки.
— Давайте воды, — кивнула она и отряхнула руки от крошек. — Я пока здесь всё настрою, и можно писать.
Действительно, когда Геннадий вернулся из коморки с кружкой кофе и для себя и стаканом воды для Киры (три корочки хлеба!), программа была готова. Мышка работала легко и споро. Профессионально работала. И Колчевский поймал себя на мысли, что воспринимает ее совершенно бесполо. Рядом с ним сидел сотрудник. Умелый сотрудник. И всё. В глубине его ничто не шевелилось. Он посмотрел на подкрашенные губы, изящную шею, бугорки грудей… Ни-че-го! Испугавшись за свое мужское начало, Гена представил Карину с былым декольте. Организм отозвался. Выходит, дело не в «начале». Гендиректор еще раз взглянул на увлеченную работой Киру. Совершенно не его типаж. Расстроится, наверное, девочка, когда поймет, что у них «на раз». Нужно будет заранее подготовить почву, чтобы не строила больших надежд.
Пока компьютер переформатировал видеофайл, девчонка с интересом оглядывала кабинет. Колчевский увидел его сейчас словно со стороны. Он любил дерево. Оно было теплым и надежным. Массивный стол, деревянные панели, паркет, подвесной потолок с многоуровневым светом. Кожаные кресла с деревянными подлокотниками и ножками. Гена не заморачивался с дизайном квартиры. В конце концов, он там только спал. Другое дело — работа. Раз уж он здесь живет, здесь должно быть удобно.
— Ну как? — с гордостью спросил генеральный директор.
— Круто! — восхищенно ответила Кира. — Не хватает только штурвала и пиратской карты на стене.
— Я ненавижу море после гибели отца, — жестко отреагировал Колчевский.
— Из-звините, — пробормотала девушка и как-то сжалась.
Возможно, он отреагировал слишком резко. В конце концов, откуда она, действительно, могла об этом знать? Но подготовилась девочка действительно хорошо. Не то чтобы сведения о Колчевском-старшем были засекречены. Отнюдь, нет. Когда-то информация о трагедии с подводной лодкой, которой тот командовал, облетела все каналы и газеты. Другой вопрос, что случилось это, когда пигалице было год-два от силы. Значит, искала специально. Они-то, лопухи, решили, что устроили охоту на девчонку. А на самом деле, она охотится на них. Вон, с Шелем про выставки поговорила, тот и растаял. Какой подход она нашла к КотоФею — неизвестно. Но, похоже, эффективно. Только с Геной она пролетела. Не на того напала. Предупрежден — значит, вооружен. С другой стороны, если она так серьезно настроена на «победу», значит, заманить ее в постель ничего не стоит.
— У вас крошки прилипли… — Гена потянулся большим пальцем к ее губам.
Кира одернулась, быстро отерла уголки рта и настороженно взглянула на Колчевского.
То ли ее напугала предыдущая реакция гендира, то ли это эхо минувшего харассмента… То ли тонкая игра, только непонятно, во что. Но женщины — они такие. С ними никогда непонятно, с кем и во что они играют.
Вернувшись к стратегии «Во всех ты, кумушка, нарядах хороша», Колчевский поблагодарил Мышку за своё чудесное спасение, уверил ее в том, что теперь по гроб ей обязан, а также поражен, восхищен и так далее в квадрате, после чего отвез до дома и на прощанье, прочувственно глядя в глаза, коснулся губами руки. Девушка что-то невнятно смущенно пролепетала и сбежала. Как бы не влюбилась…
Кира уже во второй раз за вечер добралась до дома, и ни разу — до магазина. Видимо, у Владислава Дягиля что-то не так с кармой, раз уж и природа, и коллеги против тортика. Но не беда. Некоторым тортам, чтобы стать вкуснее, нужно настояться. Вот и пусть настаивается. Виртуально. Договорившись благодаря этим нехитрым аргументам с совестью, Новикова отложила выпечку до завтра и переоделась в домашнее. Где лучше всего провести свободный вечер? На диване! Гермиона одобрила выбор хозяйки и ненадолго бросила котят ради того, чтобы полежать рядом. Поглаживая кису, Кира размышляла об итогах вечера. Генеральный директор ей показался… слащавым. Не в смысле «кукольный красавчик», в смысле, лил меда столько, что она чувствовала себя мухой в бочке. Конечно, Новикова понимала желание Ген-директора обойтись «Большим Спасибо» вместо оплаты сверхурочных. Но надо же
Легла Кира в час ночи.
Глава 7
Ливень закончился. Это была лучшая новость утра. Но асфальт чернел дырами луж. Небо было свинцовым, темным и таким тяжелым, что провисло на крыши многоэтажек. Лето подходило к концу. После ночного ливня ощутимо веяло прохладой. И хотелось спать. Не так, чтобы глаза слипались. Но достаточно, чтобы проваляться лишние десять минут в постели, а потом галопом скакать в душ. Велосипед никак не совмещался с узкой юбкой, лодочками на каблучке и лужами на асфальте. Пришлось выйти пораньше и пожалеть об отсутствии персонального фея, который бы за несколько минут на машине мог бы добросить ее до офиса. Кира себя одернула. Не жила в роскоши, и нечего привыкать. В офис она пришла минут на пять раньше времени и, не заходя на рабочее место, прямиком направилась в туалет, где разложила на умывальнике всю батарею (да что там, батарейку) косметики. В итоге в кабинет она вошла с десятиминутным опозданием, зато в полной боевой раскраске. И вызвала восторженное присвистывание Вано и аплодисменты Лёхи. Она покрутилась, чтобы дать им возможность оценить себя, красавицу, во всех ракурсах. И только после этого бросила взгляд на свой стол, где лежал знакомый зонтик и шикарная чайная роза. Роза пахла восхитительно и была на диво свежа, будто только что срезана. После критического осмотра кабинета, Кира направилась к автомату со всякой всячиной и купила бутылочку воды. Стебель пришлось подрезать для устойчивости. И, немного подумав, Новикова спрятала цветок за жалюзи на подоконнике. Зонтик отправился в ящик стола. Все следы недавних преступлений были сокрыты. Но остались свидетели.
— Кира, а что это Мишель к тебе зачастил? С цветами? — тоном бывалой старушки у подъезда полюбопытствовал Ваня.
— Он спас меня вчера от дождя, — призналась Новикова и по «ты_понял?»-переглядыванию между парнями, осознала, что зря.
Дабы не наговорить лишнего в отсутствии адвоката, она загрузила комп. Была надежда, что кто-нибудь вызовет по одинэске. Увы, все молчали как рыбы. В кабинете тоже. От концентрации любопытства в воздухе стало душно. Кира на автомате расстегнула еще одну пуговичку на блузке, и в дверь вошел Константин Сергеевич.
Не то чтобы Кира ждала восхищенных взглядов… Хотя, чего лукавить — ждала! Надеялась. В глубине души. И действительно, взгляд Большого Шефа задержался на ней дольше приличествующего. Но комплиментов Новикова не дождалась. Более того, Новиковой показалось, что на его лице мелькнула досада. Вот чем ему не угодили?! Арт-директор, например, ее обществом не брезгует. Портреты рисует и цветы дарит. Пока один цветок, правда, но потенциал у него о-го-го! На выставки приглашает. Комдиректор тоже ценит и уважает. Настолько, что на ужин пригласил. Кира, правда, не понимала, за что именно Дягиль ее вдруг заценил и обуважал. Но ведь не просто так. Такие, как КотоФей, никогда ничего не делают просто так. И даже сам Ген-директор сказал, что она — самое ценное приобретение фирмы. Если честно, быть «приобретением» не очень приятно. Словно тебя купили в магазине как какую-то вещь. Но ведь ценную. Самую ценную! И только Константин Сергеевич ею вечно недоволен.