Кошки-мышки
Шрифт:
Она постаралась взять себя в руки. Шаги приближались. Кошка оглянулась, но за витриной ничего видно не было. И тогда она, стараясь ступать бесшумно, торопливо пошла прочь, напрягая зрение изо всех сил, чтобы ненароком не врезаться во что-нибудь по пути.
Из одного зала Кошка выскочила в другой, поменьше. Растерянно огляделась — перед ней было два выхода. Она кинулась прямо и попала в следующий зал. Болело предплечье, куда воткнулся шип неизвестного растения, по-прежнему кружилась голова, слабость тоже не проходила, а напротив, стала еще сильнее. Ей даже пришлось немного постоять, чтобы отдышаться. В душе теплилась надежда, что тот, сзади,
Шатаясь, она вышла из зала и вскоре оказалась на небольшой площадке, откуда вниз шла очередная лестница. Цепляясь за перила и то и дело повисая на них всей тяжестью, Кошка не шла, а скорее сползала по ступенькам, согнувшись от боли, из последних сил заставляя себя двигаться. Голова кружилась, во рту пересохло.
«Бум! Бум! Бум!» — стучало у нее в ушах. Кошка не могла понять, был ли то шум крови или посторонние звуки. Кажется, у нее начинался жар, и она подумала, что вот-вот потеряет сознание. Толкнулась в дверь, возникшую перед ней, — та была заперта. Побрела дальше, держась за стену.
Темнота в глазах. Хруст мусора под ногами. Бледный луч месяца, падающий сквозь пролом в стене. Гулкие шаги за спиной.
Значит, среди мертвых обитателей музея притаился живой. Затерялся среди скелетов и чучел, следил за ней. А теперь обнаружил себя и хочет ее догнать. Ей снова вспомнилась огромная белая статуя, изображавшая зверя с уродливой мордой и человеческими руками, которая так ее напугала. Умом она понимала — статуя ожить не может. Но ужас был сильнее рассудка.
Наконец, Кошке посчастливилось набрести на дверь, ведущую на улицу, но за ней маячил знакомый силуэт — словно пень с растопыренными щупальцами. Откуда здесь взялся горгон? Она оглянулась и, поняв, что не в состоянии двигаться, опустилась на пол.
Шаги приближались. Ей вдруг представилось, что это ожил дикарь с дубиной, который лишь притворялся неподвижным. Ну, конечно, ведь в музее явно не хватает еще одного образца — человека современного. Или мутанта современного. Сейчас этот дикарь огреет ее своей дубиной по голове, а потом придут гости из Изумрудного Города, сделают из нее славное чучело и посадят за стекло на пару с тем улыбающимся типом. Или поставят возле скелета с яблоком в руке и дадут ей в руки тоже что-нибудь забавное…
Неизвестный был уже совсем рядом, а у нее даже не было уже сил повернуть голову.
Глава 11
СТАЛКЕРЫ С ШАРАШКИ
Кошка пришла в себя и поняла, что ее куда-то несут. Возможно, как раз в Изумрудный Город, на предмет изготовления из нее чучела. Но сопротивляться не было сил, и она покорно висела на плече у неизвестного.
Когда в следующий раз пришла в себя, обнаружила, что находится в палатке и лежит на стареньком спальнике. Голова болела, тело ломило, во рту пересохло. Но она была пока жива, и это радовало. Рядом сидел человек в штанах цвета хаки со множеством карманов и выцветшей черной толстовке. Лицо его было обветренным и суровым, но почему-то внушало доверие.
— Пить, — попросила она.
Человек достал флягу и протянул ей. Питье было кисловатым и пахло травами.
— Где я? — спросила Кошка жалобно.
— В метро, на Академической, — ответил он. — А тебе куда надо?
— Как я здесь оказалась? Я была в музее…
— Если б не мы, ты бы в нем и осталась. Вообще-то там не так уж опасно, просто надо знать кое-какие правила. Ты, видно, укололась молочаем, а внизу горгон караулил. Здоровому человеку его обойти — раз плюнуть: не самый крупный экземпляр. Прямо скажем — хилый горгон, плохонький, попадаются и пострашнее. Но тебя, одурманенную, он запросто мог схарчить. Так что скажи «спасибо», что мы мимо проходили случайно.
— Один шанс из тысячи, — важно заявил сидевший рядом бородач в спортивном костюме. Кошка с трудом повернула голову в его сторону.
— Это наш капитан Вероятность, — представил его первый. — А меня можешь звать просто Меткий Глаз. Скоро придет еще Кондрат Неуловимый — вообще крутой мужик, таких на все метро единицы. Ну, Хантер, может, еще пара человек — не больше. Как раз он почти всю дорогу до метро тебя и тащил. Вообще-то в музее гибнут только новички и лохи последние. А тебя что ж, не предупредили насчет горгона? Зачем тебя вообще в музей-то одну понесло? Это, знаешь ли, такое место — туда новичку в одиночку лучше не ходить.
— Мне велели принести молочая, — вспоминала Кошка.
— А как правильно с ним обращаться — не предупредили? Это кто ж тебе велел? — нахмурился человек.
— Начальник ваш, Череп.
— Да какой он нам начальник! — отмахнулся человек. — Нам эти гопники — не указ. Мы — вольные сталкеры. Сегодня — здесь, завтра — там. Хотим — на Профсоюзную уйдем, хотим — на Ленинском палатку раскинем. Просто в последнее время и там, и там неспокойно, потому и осели здесь.
— Да, на Ленинском недавно ужас что творилось, — пробормотала Кошка. — У них там, кажется, теперь другой начальник… А про вас я сначала вообще подумала, что вы из Изумрудного Города.
Человек неодобрительно посмотрел на нее.
— Не поминай всуе, — наставительно сказал он. — Хотя, конечно, если кто оттуда и появится, то, скорее всего, именно в музее — уж больно место подходящее. Но за что ж с тобой так — молочай требовать, не рассказав, как нужно с ним обращаться? Так у нас и с новичками не шутят, а ты и вовсе баба… Ладно, теперь не заботься ни о чем, ты у нас под охраной. На-ка вот, попей еще — надо тебе яд из организма выводить, — и он протянул ей кружку с чаем. — Ты вообще могла там, наверху, в оранжерее и остаться. Молодец, что слабости не поддалась, стала двигаться. Яд — он с потом выходит, поэтому после укола молочая первое дело — побегать как следует, попрыгать либо сплясать. Вообще-то, если уж ты сразу тапки не отбросила, значит, отравление не такое уж сильное. Тебя наш доктор осматривал, Мишаня, пока ты в беспамятстве лежала. Сказал — организм крепкий, выкарабкается.
— Доктор осматривал? — вздрогнула Кошка.
— Да чего ты всполошилась-то так? Доктор наш человек знающий. Циник, конечно, но добрая душа. И про молочай ему все известно.
— А тот кусок, что я несла? Где он? — спросила Кошка.
— Выкинули мы эту дрянь — не тащить же было еще и его.
— А Череп мне обещал за него заплатить…
— Сдается мне, куда больше он хотел, чтоб ты из музея не вернулась, — пробормотал Меткий Глаз. — А про молочай забудь. Мы с этой отравой стараемся бороться. Здесь некоторые привычку взяли добавлять его в питье понемногу — от этого потом им всякие чудные вещи мерещатся. Только такие очень быстро начинают путать свои глюки с тем, что на самом деле происходит, и долго, как правило, не живут. Ты, видно, тоже глюков насмотрелась — так кричала в бреду, я чуть не оглох.