Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
— На Небе тебя бы снова сбросили в Бездонное ущелье за такие речи богохульные!
— Какая беда! — он, играясь, вытаращил глаза. — Я—то уже с Небес свергнут! Эдак им снова придется поймать мою мерзкую и грязную тушку, опять, пыхтя, утащить наверх, чтобы эдак вторично свергнуть! Или… — насмешливо прищурился. — Или ты думаешь им помочь. Я Ню? Ты?1 Твоими—то жалкими, тощими ручонками и сломанными крыльями дотащишь грозного феникса наверх, на светлые и блистательные земли Небес?
Он называл имена Небес без привычного
— Душа демона горькая… — он поднес к глазам трепещущий комок. — Но куда вкуснее тех поганок, что он притащил тебе поесть.
— Зачем ты вообще сюда пришел? — не выдержала я, поднимая свой полумесяц в дрожащей руке.
— Зачем… я… пришел? — он изобразил на своем лице пылкую растерянность. — А что, Владыка Бездонного ущелья должен получать разрешение полудохлого воробья, когда вздумает прогуляться здесь?
— Помнится, когда я пришла сюда за господином Минжем, кто—то тобою командовал. А так все передохли, поубивали друг друга — ты выжил каким— то неведомым образом — и внезапно возомнил себя сильным?
— Ты знаешь. откуда тут столько трупов. девочка? — мужчина нахмурился. — Ты. уверен, еще не всех даже увидела. Ты слишком трусливая, чтоб далеко зайти, и слишком брезгливая, чтобы внимательно смотреть. Но твой приятель не успел всех доесть. Может, тебе повезет увидеть еще одну грань бытия.
— Я помню, что кто—то отдавал приказы и шутил над Минжем, покуда ты покорно молчал.
— Приказы отдавал Ло Вэй, — он затряс душу чудовища, а та замерцала еще тускнее, напугано, сжалась в совсем крохотный комочек, но пальцы свергнутого бога сжались за нею, удерживая в плену. — Вообще—то, всю эту орду изгнанников и демонов убили мы с ним вдвоем.
— Ужели слуга оказался сильнее господина? — насмешливо прищурилась. — Или… слуга вовремя ударил господина в спину?
— Ты! — кулак левой руки сжал плотней, оттуда что—то отчаянно блеснуло.
— Я же не видела. Откуда мне знать, кто ты такой есть?
А взглядом стала выискивать второе улетевшее оружие. Ну, мало ли. Он или сожрет эти души, прежде чем напасть — и у меня будет несколько жизненно важных спасительных мгновений — или сразу бросится, посчитав бегство захваченных душ слишком малой каплею невезения по сравнению с убийством одной наглой девочки.
— Что ж… — он внезапно снова ухмыльнулся, меня поразив и заставив отшатнуться — глаза его насмешливо сощурились, когда он приметил мой ужас — и добавил уже глухо: — А маленькая девочка уже научилась взрослых дядей бить!
— Да разве можно сохранить манеры и вежливость, когда тут не с кем по— человечески поговорить?
— О, ты б еще в Преисподнюю сходила, чтобы с кем—то поговорить по— человечески! Там очень любят маленьких наивных девочек! — взгляд скользнул по моей ноге, выглядывающей в длинный вырез отобранного у мертвой ханьфу. — Или не совсем невинных.
— Ты зачем вообще сюда приперся, умудренный сединами дед? Ах да, ваше великолепное божественное величие, дух Феникса? Кстати, а почему императорами столько тысячелетий становятся боги с династии драконов?
Я вроде нахамила ему как могла. Припомнила давнее даже соперничество кланов фениксов и драконов, которым никак не хотелось признавать, что духами четырех направлений выбрали даже не их двоих, а вообще четыре вида богов!
Но Эн Лэй, голову откинув назад, внезапно расхохотался. Долго, громко, искренно. Мощный, здоровый мужчина. Вообще как будто не торопящийся никуда среди скал, забросанных протухающими трупами.
Но… боги, до чего же он был красив! А еще… а еще я же так хотела его разозлить! Совсем не хотела добавлять ему мгновения счастливого смеха!
— Ах да, душа этого демона скоро развеется, — отсмеявшись, он снова посмотрел на сжавшийся и еще даже больше померкнувший комок. — Ты, кажется, слишком малодушна, чтобы отобрать его у меня?
— Ну пусть! — повесив полумесяц единственный — пока единственный, если выживу — на пояс, я руки скрестила на груди. — Пока малодушна!
— Ты быстро учишься, — он внезапно посерьезнев, взглянул на меня дальше с интересом.
— Его величеству Владыке Бездонного ущелья больше заняться нечем, кроме как лаяться здесь с полудохлым воробьем? Или… — ухмыльнулась. — Или прекрасный феникс снизойдет до пары в виде полудохлого воробья общипанного?
— Я просто… — он внезапно очутился у меня за спиною, вплотную почти, заставив задрожать и замереть. — Я просто здесь скучаю, Я Ню. Просто хочу найти другого соперника, с которым смогу танцевать чарующий танец смертельной войны.
— Соперника… — мой голос дрогнул. — И только?..
— А полудохлый воробей общипанный смеет на что—то еще надеяться?
— Я — соловей!!! — сжав кулаки, резко развернулась к нему.
Уткнулась почти лицом в мускулистую грудь. А этот резкий запах пота от недавно подравшегося — не сильно — мужчины… божественный запах пота! Ну… тьфу!
Голову закинув, сердито заглянула в глаза. смотревшие сверху вниз насмешливо.
— Я — соловей!!!
— Ты так часто зовешь себя общипанным воробьем. что я сам забываю. кто ты на самом деле. — насмешливо сощурился мой мучитель.
— Ну… это… — смутилась. — Это чтобы много о себе не мнить. Духи и боги с Небес слишком гордые. До омерзения.
— A ты решила гордо величать себя общипанным воробьем, чтобы на них не походить?
— У вашего императорского величества как—то слишком много интереса к моей жалкой и почти дохлой соловьиной тушке! — сердито сощурилась. — Вы правда думаете, что с меня вам будет что—то поесть? Для такой огромной и хищной птицы?..
— Я просто… — сказал он и застыл, глядя сверху вниз.