Кошмар в августе
Шрифт:
— Юрий Иванович, не могли бы мы перейти к сути?
Возможно, тогда вам не придется тратиться на ужин. Я, знаете ли, много кушаю.
Блеяние несколько ослабло.
— Ну что вы прямо так прагматично. Не в деньгах счастье. Существуют еще и чувства.
Даша зажмурилась.
— Надеюсь, речь идет не о-ваших чувствах. Предупреждаю сразу — меня интересуют не они.
— А что?
— Деньги, разумеется.
— Да, да, я помню, — досадливо протянул Пантелеев. — Тысяча, кажется?
— Три, — не моргнув
— Три! — выдохнул собеседник.
— Через минуту будет четыре, — спокойно заметила Рыжая.
— Я согласен! — взвизгнул перепуганный доцент.
— На четыре?
— Но ведь минута еще не прошла.
— Логично. А знаете, — Даша выдержала мучительную для собеседника паузу, — я, может, эти документы вам и бесплатно отдам.
— Как? — буквально прохрипел Пантелеев.
— Вы знакомы с доктором Пелтрамом?
— Генрихом Бенедиктовичем? Немного. А что?
— Я хотела бы знать, чем конкретно он занимается.
— Но... это и так известно, — неуверенно сказал доцент.
— Мне нужно знать то, что неизвестно.
Пантелеев помолчал.
— Послушайте, Даша. — Впервые его голос звучал по-человечески, без заискивания и подлости. — А вам не подойдет компромат?
— Как? — не сразу поняла Даша. — Подождите, подождите, вы намекаете на то, что с помощью вашей информации я смогу сама его разговорить?
— Совершенно верно. — Отчетливо послышались самодовольные нотки.
— Говорите.
— Сначала документы.
— О, нет! Вы точно получите, что хотите, а вот насколько правдивой будет ваша информация...
— Как же нам быть?
— Давайте так: вы сообщаете мне суть проблемы, чтобы я могла увидеть, как человек отреагирует, и, если все сработает, я передаю вам деньги, а вы сообщаете мне детали.
— Ну хорошо, — нехотя согласился Пантелеев. — Пелтрам — двоеженец.
— Чего? — Даше показалось, что она ослышалась.
Доцент противненько захихикал.
— Можно подумать, вы не знаете, как это бывает.
— Я?! Понятия не имею.
— Очень просто: старая жена в Польше, а молоденькая, сисястенькая здесь.
Даша испытала непреодолимое желание отодвинуть трубку подальше от уха.
— Интересно. Но, насколько мне известно, перед тем как подать документы на регистрацию брака, необходимо предъявить справку о семейном положении.
Пантелеев просто зашелся от радости:
— Вы не поверите, золотце, но в нашей стране берут взятки, да, да, вот такой вот хамский обычай. Кроме того, вы и представить себе не можете, какие у Генриха связи в Москве, вплоть до... — он многозначительно помычал. — Ну, вы меня поняли.
— Поняла... — Даша почесала затылок. А ведь доцент истину рек: у Пелтрама могут оказаться весьма влиятельные покровители. — Значит, при необходимости вы сможете назвать мне имя его польской жены?
— Безусловно.
— Тогда договоримся так. Сегодня вечером или завтра утром я встречусь с Пелтрамом и, если пойму, что вы говорили правду, то сразу вам перезвоню, и мы все закончим.
— Но почему не сейчас? — взвился от нетерпения Пантелеев.
— Потому что сейчас не могу, — отрезала Даша. — Поверьте, мне это надо еще быстрее, чем вам. Но...
— А после обеда?
— После обеда у меня встреча.
— «Встреча», — мрачно повторил доцент. — Ас кем, если не секрет?
— Вам-то что, — фыркнула Даша.
— Я так и знал. Хорошо, я буду ждать звонка.
Медленно опустив телефонную трубку, Даша прикрыла глаза. Интересно, позвонит Валикбеев или... Очередной звонок не дал ей развить мысль.
— Доброе утро, Даша. — Голос звучал по-московски уверенно, и лишь едва заметные модуляции выдавали кавказский акцент.
— Доброе утро, Ираклий Имранович. — Закинув ноги на пуфик, Даша уселась поудобнее. Она еще не придумала, что бы ей выцыганить у Валикбеева в обмен на его просьбу. А что просьба последует незамедлительно, в этом она ни секунды не сомневалась.
— Как вы ко мне официально, — с шутливой укоризной заметил шармантный профессор. — Эдак сразу чувствуешь себя лет на десять старше.
— Боюсь, если начну звать вас Валико, то подобное чувство возникнет уже у меня.
— Ха-ха-ха, — вежливо отреагировал на шутку Валикбеев.
— Ха-ха-ха, — не менее вежливо поддержала его Даша.
Посчитав, что с официальной частью закончено, профессор кашлянул и уже чуть более строго произнес:
— Даша, я бы хотел с вами поговорить.
— Догадываюсь.
— Вот как?
— Иначе зачем бы вы звонили?
— Ах, ну да, ну да... Но я бы хотел переговорить с вами лично, не по телефону.
— Понимаю. К сожалению, в ближайшие несколько дней совершенно не располагаю свободным временем, — лживо сокрушалась рыжеволосая. — Если не планируете продать мне оружие или наркотики, то, думаю, ничего страшного не произойдет, если вы расскажете мне о вашем деле по телефону.
Валикбеев все еще сомневался.
— Даша, я хотел попросить вас об одном одолжении. Но мне не хотелось, чтобы об этом узнало, скажем, третье лицо.
— Говорите, я слушаю. Никаких иных лиц, кроме моего, здесь нет.
— Видите ли, наш институт работает над очень серьезными и важными проблемами. К сожалению, в процессе работы возникают разные ситуации, в том числе и весьма щекотливые... Подобные ситуации требуют как можно более деликатного разрешения. Я много думал, как мне поступить, взвешивал все «за» и «против»...
Даша с иронией слушала путаный рассказ. Может, как профессионал Валикбеев и на голову выше всех остальных, но в искусстве риторики он явно не преуспел.