Кошмар в летнем лагере
Шрифт:
Меня вдруг сбили с ног, но так мягко и невесомо… и приземлилась я вовсе не на илистый берег, а прямо на Вика. Он, как и я, весь был в песке и улыбался мне счастливо. Аккуратно убрав с моего лица мокрую прядь, он застыл, словно желая запомнить этот момент надолго. Я застыла тоже — и мне хотелось запомнить, впечатать это в себя навсегда. Лагерь, ночи у костра, тренировки на футбольном поле, попытки вымазать друг друга зубной пастой. Что бы там ни было дальше… этот момент — особенный. И Вик особенный.
Улыбнуться в ответ я не успела — рядом нарисовалась Жанна:
— Молодец, Ланка! Поймала
Меня стащили с Вика, а его самого, ни капли не сопротивляющегося, потянули в воду. За ноги держала Лерка, взирающая на мир одним прищуренным глазом. А еще Вик оказался таким тяжелым, что Лерка оказалась в воде вместе с ним, как и держащая его за руки Улька. А потом нырнувшая туда же я, потому что от песка зудела вся голова.
Все это безумие длилось долго, кажется, я раз пятнадцать еще окунулась в воду, совсем перестав ощущать, что такое холод. Было ужасно грязно, но так безумно весело и неповторимо — кажется, такой опыт можно получить только в летнем лагере. От нашей возни весь берег буквально превратился в кашу, ноги разъезжались, и уже не требовался даже чей-то толчок, чтобы свалиться вниз, заливаясь от смеха.
Вик несколько раз находил меня в толпе и целовал украдкой.
Все прекратил Борисыч, появившийся на мостике со свистком в руках.
Затем он выстроил всех на берегу — в его глазах так и читалось желание немедленно покарать виновных. Но он этого не сделал, а для начала отправил всех в душ, потому что без активности мы дружно начали трястись и стучать зубами от холода. И как я порадовалась, что девчонок в лагере вполовину меньше — душевых хватило на всех. Можно было стоять и греться, греться… и смывать с себя тонны песка, грязи и внезапно водорослей. Кажется, даже после пятого намыливания головы от меня несло тиной.
Вышли в ночь мы раскрасневшимися, но счастливыми.
— Труха убьет нас завтра, — вздохнула Лерка.
— И пусть, зато было весело, — отмахнулась Жанна.
Борисыч, как всегда, пошел не по правилам (не по тем, к которым мы привыкли), и даже не подумал лишить ужина, который уже раз сто остыл, но все еще ждал нас в столовой, где уже собрались остальные.
Ели мы в тишине, потому что после горячего душа не осталось сил. Хотелось добраться до кровати и упасть в обморок до утра. У остальных состояние было похожим, даже рыжий и вечно неугомонный футболист Пашок молча жевал бутерброд.
После ужина, когда все мы заторопились по домикам, Борисыч взял слово.
И сказал такое, что волосы на голове зашевелились:
— Через двадцать минут жду всех на футбольном поле.
— Что?! Зачем?
— На тренировку, Юнусов, на тренировку. Дождь закончился, а энергия из вас так и прет, как я посмотрю. Поэтому без тренировки оставить вас будет нечестно.
— Но… мы же только что поужинали.
— Ничего страшного, энергии еще больше будет. А теперь вперед, переодеваться! Час на разминку, два-три — на тренировку. Потом небольшая заминка, и вернетесь к себе. Даже не заметите, как пролетит время…
Глава 55
Кажется, я и не запомнила, как после тренировки, что могла смело зваться ночной, доползла до домика и своей кровати. Просто
Я потянулась, разминая застывшие мышцы и огляделась: девчонки еще спали. Лерка сопела, обняв подушку. Катька валялась поверх одеяла прямо в тренировочном топе — не одна я уснула где-то по пути от футбольного поля к кровати.
А солнце… я оглянулась на окно, а потом, уже что-то подозревая, схватила телефон — время уже было обеденное! Почти двенадцать! Поэтому такое солнце, поэтому так жарко. Поэтому у меня все тело словно развалилось в кровати на части, словно его раскатали, как мягкое тесто.
Как же утренняя тренировка?
Где Борисыч? И Труха…
Кое-как я встала, прошлепала к окну и впустила в домик свежий воздух. Дождем, как вчера, уже и не пахло, и вообще ничего не напоминало о дождливом и туманном вечере. Воздух был сухим и внезапно горячим. Северная погода порой удивляла. Несмотря на трудный подъем и вчерашнюю ночную тренировку, нестерпимо захотелось искупаться, раскинуться в озере звездой и поплавать.
Хотя берег после вчерашнего наверняка выглядит полем боя.
Я невольно улыбнулась, вспомнив, как все мы вчера немного сошли с ума. И как Вик целовал меня украдкой… и это казалось таким естественным, таким правильным, словно и не было нашего ужасного разговора в лодочном сарае. На ночной тренировке мы в Виком тоже… не целовались, конечно, но между нами все было так… как будто все хорошо. Правильно. Он ловил мой взгляд, улыбался. Касался невзначай, когда Борисыч делил нас на группы. «Случайно» обнимал, когда мы играли в футбол. Бил мимо ворот, когда там оказывалась я.
Но ничего же не изменилось для нас за несколько часов.
Или изменилось?
Я не знала, как быть.
Все эти любовные дела оказались такими для меня сложными, невыносимыми. Я запуталась и уже ничего не понимала. Просто не привыкла разбираться с таким… у меня же все было под контролем. И тут Вик… взял, да и подкатил в этот лагерь! И все. И я теперь ничего не знаю. Как быть, куда бежать…
Впрочем, в любой непонятной ситуации есть выход — понырять.
Если уж Труха не явилась к нам с карательной миссией за сон до обеда, значит, в лагере ее еще нет. А Борисыч, видимо, сам проспал все на свете. Или сжалился после вчерашнего. Остальные все равно спят, а значит… более не сомневаясь, я переоделась в купальник и побежала к озеру.
Солнце нещадно опалило с ног до головы, я зажмурилась от его яркости. Ветерок очень лениво колыхал верхушки карельских березок, но не добирался до земли. И было так тихо… непривычно. Неужели спят вообще все? В лагере всегда полно звуков, они доносятся даже с другой стороны, отражаются от воды. А тут тишина.
Не теряя времени, я разбежалась по мостику и нырнула в воду кривым полусальто с одной ноги. Так уж получилось. Боже, как это хорошо и приятно! Мне кажется, я еще никогда не любила летний лагерь так сильно, как в этот момент. И чувствовала себя такой свободной, окрыленной. Даже прыгала выше, чем обычно. Или мне так казалось.