Космическая фантастика, или Космос будет нашим!
Шрифт:
Дева им почти не мешала. Во всяком случае, Рожнов совсем не подавал виду, только Кучкин иногда вздрагивал и тихо матерился.
— Это мне кажется или приходят удары на корпус? — спросил Рожнов, жуя.
— Есть немного. Хорошо он там долбит, однако!
— Крепкий дядя. И отважный. И сообразительный.
— Дядя хороший, спору нет. А ты больше не боишься, я смотрю?
— Хрен ли теперь бояться? — усмехнулся Рожнов. — Главное, если что, мы с тобой ни в чем не виноваты. Хм… Интересно, как он собирается объяснить
— Думаю, никак. Чего-то нас снизу не беспокоят, а?
— Я не хочу, чтобы на вас оказывали давление, — сказала Дева.
— О боже! Это чудо природы навеки с нами?
— Да ну! Повисит и рассосется. Зачем мы ей теперь? Заставить нас сломать платформу — не на таких напала. А выгнать отсюда — как? Пешком в скафандрах? Фигушки, у нас инстинкт самосохранения. Мы теперь на своих кубометрах сели крепко и будем сидеть. Так что до «Осы» беспокоиться не о чем. А там видно будет.
В переходной высунулась мокрая всклокоченная голова.
— Я прикрою люк, чтобы обломки не летали по платформе, — сообщил Шульте. — Разогрейте мне тоже поесть, будьте любезны.
— С удовольствием. Как ваши физические упражнения?
— Жарко, — сказал Шульте, утираясь рукавом. — Можно сока? Благодарю. А это что такое? Почему из мешка ноги торчат? Опять черный юмор?
— Нет, Чарли с ума сошел. Он теперь всегда так спать будет.
Шульте выпил сока, немного поразмыслил и сказал:
— Естественно. Бедный Чарли, у него было кратковременное умопомешательство. Иначе как объяснить то, что он заперся в тээм-четыре и разбил там всю авионику?
— Финально? — спросил Кучкин.
— Летать нельзя. Мы теперь заперты на платформе.
— Какой плохой мальчик Чарли Аллен, — опечалился Рожнов. — Чем же он колотил аппаратуру? Головой?
— Ах, если бы! Чарли нашел кувалду. Не знаю, как она попала в тээм-четыре. Очень неприятная ситуация. Боюсь, кому-то придется ответить за это.
— Черт с вами, отвечу, — сказал Кучкин. — Не расстреляют же меня! Я надеюсь. Ну Чарли, поросенок! Уничтожить такой хороший спускаемый! И как! Использовав реальный исторический артефакт, биг рашен спэйс хаммер!
— О-о, уже спэйс хаммер! Прогресс. Расскажите, господин Кучкин, зачем вы искали кувалду вчера.
— Но мне показалось, вы не хотите этого знать.
— Теперь хочу.
— Очень простая идея. Представьте — мы не смогли починить нашу платформу. Что мы делаем? Надеваем скафандры и ждем смерти. Но Чарли наверное будет скучно умирать без нас. Тогда я выхожу наружу. Забираюсь на тээм-четыре. Демонтирую внешнюю теплоизоляцию, нахожу клапан уравнивания давления. И выбиваю его к черту.
— Добрый ты мужик, Кучкин! — фыркнул Рожнов.
— По пятницам. А сегодня уже суббота, так что следи за спиной. Можно я тоже спрошу? Вы оба совсем не жалеете Чарли?
— Прощайте, недоумки, — сказала Железная Дева.
— А? — Трое синхронно обернулись.
И не увидели ничего особенного. Только интерьер «лунной платформы». Без гостей.
Через секунду на них свалилось невероятное облегчение и едва не раздавило. Кучкин просто тихо плакал, Рожнов вдобавок стонал, а Шульте скрипел зубами. Только Аллен все храпел, и окажись его коллеги чуточку менее озабочены собственным душевным здоровьем, они наверняка задумались бы, не пора ли будить человека. И напрасно, потому что, в отличие от них, Аллен очень давно не спал.
Они утерли слезы и разъели на троих полпачки транквилизатора.
— Кто-нибудь понимает, что это было? — спросил Рожнов, оглядывая коллег с надеждой во взоре.
— Нонконтакт, — выдал Кучкин емкий термин. — Есть контакты, а мы сделали нонконтакт. Абсолютный. Финальный. Встреча двух цивилизаций стала полным уродством! Объясните, это Дева такая дура или мы тупые? Кто виноват?! И что делать?!
Он подумал и добавил тихонько:
— Два великих русских вопроса. Таких великих, что не может быть ответа никогда.
— Извините, пожалуйста, — сказал Шульте мягко. — Но у меня есть ответы. Сегодня. Виновата, конечно, Дева. А делать нужно свою работу.
— Так просто? — усомнился Кучкин. — И мы никому не расскажем?
— А вы намерены? Я, например, хочу летать. Выполнять программу. Господин Рожнов, ваши планы?
— Я хочу водки. Много водки прямо сейчас. И летать, да.
— Думаю, водка не помешала бы каждому. А чтобы летать, придется молчать. И стереть запись, компрометирующую нас. Сделаете?
— Принято к исполнению, — кивнул Рожнов. — Это нужно понимать так, что мы трое обо всем договорились? Случилось обрушение систем, потом безумный Чарли с хаммером, и ничего больше?
— Мне кажется, судьба платформы дороже личных предпочтений. — Шульте по-прежнему говорил очень мягко и глядел на русских почти виновато. — И еще мне кажется, что вы считаете так же. Вы знаете, для чего мы строим орбитальное депо. Испорченная репутация господина Аллена — не самая большая плата за открытую трассу к Луне. Это жестокий выбор, но так надо.
— Я все еще хочу понять, — напомнил Кучкин. — Вы приговорили Чарли и не жалеете его?
— Очень жалею. Но сейчас мы должны отладить платформу, — сказал Шульте. — И прилететь сюда еще не раз. Здесь потрачено столько наших усилий — будет несправедливо, если нас отзовут.
— А Чарли принял знание, — ввернул Рожнов. — Успешно или безуспешно, все равно ему теперь веры нет.
— Ты сам говорил — эта баба постоянно врала. Что если Чарли просто заснул? Отключился на нервной почве?
— Какая разница? Вспомни: он чуть не угробил нас. И ему никогда больше не летать. Парня скрутят и увезут в психушку, едва «Оса» приземлится.