Космическая ферма
Шрифт:
Анна направилась к столу и заняла место в центре. Сбоку от нее разместились две выбранных девочки.
Заняв свое место, Анна некоторое время молчала, чем вызвала недовольный ропот собравшихся, а когда начала говорить, ропот немедленно перерос в бурю возмущения.
– Уважаемые товарищи! Обдумав все поступившие предложения относительно состава суда, я пришла к выводу, что должна отказаться от исполнения этого поручения, а так же попросить двух других девочек сделать то же самое.
Дождавшись, когда возмущенный рокот стихнет, Анна объяснила свое решение, основываясь на замечаниях Смирнова,
Как ни странно, после непродолжительной бури вплеснувшихся эмоций, очень быстро выбрали новых судей. И все признали такое решение правильным.
Кандидатуру Даши отвергли решительно подавляющим большинством участников. Видимо, эта вездесущая девочка основательно успела подмочить свою деловую репутацию за время пребывания здесь.
Когда почти таким же составом отвергли и кандидатуру Смирнова, он сначала очень даже обиделся, но когда подумал над основаниями, быстро успокоился. Ему не доверили эту почетную роль, так как он высказал мнение, что преступники невольно явились спасителями девочек. Это привело к интересной мысли, осуществление коей он пока отложил на более позднее время.
В результате обсуждения, судьями избрали Полякова, Алдай и Сурджах.
Перед началом суда слово взял Смирнов, предложивший избрать защитников подсудимых. Это опять вызвало бурю возмущения со стороны большей части собравшихся, но его поддержали Поляков и другие судьи. В результате очень короткого голосования (кандидатуру выдвинули только одну) защитником назначили Смирнова. Причем все по тем же основаниям, по которым отказали при выборе судей. Удовлетворенный этой маленькой победой, Александр занял почетное место на пеньке сбоку от стола.
Суд начался. Каждой из жертв насильников предоставили слово. Поляков добивался того, что бы каждая девушка подробно рассказывала, что ей лично пришлось пережить и, что она лично видела в отношении своих подруг. Рассказ последней выступающей закончился уже поздно вечером под гневные возгласы и плачь собравшихся.
Следующим утром слово дали подсудимым. Напильник в своем репертуаре понес всякую чушь, в связи с чем, ему заткнули рот кляпом. Ершов подробно рассказал все, что знал и признал все факты насилий, о которых рассказали его жертвы. Он умолял простить его и строго не наказывать за содеянное, тем более, что часть девушек его уже простила.
Так как бурные эмоции, вызванные воспоминаниями об ужасах заточения, и негативные эмоции других участников этого суда, превратили все это в очередной день митингов, Поляков на этом сделал перерыв до утра следующего дня.
Следующим слово предоставили Смирнову. Теперь Александр мысленно упрекал себя за то, что взялся за такую неблагодарную работу.
Но деваться некуда и он более подробно остановился на том, что, как ни крути, подсудимые своим преступлением спасли девушек от неминуемой гибели, так как все, кроме Анны, попали под влияние гипноза и неминуемо попали бы на переработку. Кроме этого, Напильник, проявил все признаки сумасшествия и с этим необходимо, что то делать. А именно, определиться для начала с тем, как проверить - так ли это, или подсудимый таким образом пытается уйти от ответственности за содеянное. А в том случае, если суд признает подсудимых виновными и назначит наказание в виде смерти, он просит суд учесть меньшую вину Ершова и казнить его быстро и без мучений.
Это вызвало бурю негодования у самого Ершова, язвительно поблагодарившего Смирнова «за защиту и заботу».
Посовещавшись после обеда с другими судьями, Поляков подвел коротко итог тому, что установил суд. При этом, он сформулировал установленные факты злодеяний в отношении каждого из четырех злодеев. Описание злодейств заняло около 2-х часов, и заканчивал Иван свое выступление уже под крики собравшихся о необходимости казни злодеев и прекращении этого «балагана». Ни одного голоса о сохранении преступникам жизни не послышалось, даже со стороны третьей группы потерпевших, большая часть из которых молчала, а меньшая рыдала.
В заключение своего выступления Поляков коснулся вопросов, затронутых защитой обвиняемых. В частности он отметил, что Напильник проявляет признаки психического заболевания, а «косит» он или нет, он лично не знает, так как не имеет специального образования. В отношении Ивана Ершова, Поляков подчеркнул, что тот раскаивается в содеянном, а так же то, что тот не причастен к гибели последних четырех пленниц. По поводу виновности Ершова в гибели 10 потерпевших ранее, никаких фактов не имеется.
После этого каждой из освобожденных задали вопрос относительно наказания, которое, по их мнению, могло применяться в отношении каждого из преступников. 20 потерпевших признали, что Напильника необходимо казнить, четверо не хотели этого, трое категорически отказались отвечать на этот вопрос. В части способа казни мнения разделились, но большая часть настаивала на посадке на кол.
В отношении Ивана Ершова 15 девушек потребовали смертной казни, остальные, просили оставить ему жизнь. По поводу вида казни, большинство склонялось к выбору менее мучительной.
Назначенные судьи ушли в дом для обсуждения приговора.
До наступления темноты Поляков и двое других судей не появились, и поэтому все разошлись на отдых. На следующий день только после обеда Поляков, Алдай и Сурджах показались во дворе. Их осунувшиеся лица говорили о том, что все это время судьи провели отнюдь не праздно распивая чай. Проходя мимо Смирнова, Поляков зло взглянул на друга и поблагодарил «за оказанную ему честь». Александр отметил, что если бы у Ивана имелось оружие, он бы точно им воспользовался для изъявления «благодарности». Взгляды Алдая и Сурджака так же не являлись приветливыми. Видимо, гарланить на митинге проще, чем лично принимать ответственное решение.
Откашлявшись, Поляков объявил приговор. Все трое признали Напильника виновным в похищении людей, совершении убийств и изнасилованиях. Они не считают возможным освободить Напильника от ответственности за содеянное, даже если он психически не здоров, так как в любом случае он представляет для окружающих смертельную опасность и в его исправление или излечение никто не верит. Да и лечить негде и некому. Двое решили, что напильника необходимо казнить, посадив на кол, один предлагает утопить. Большинством решено применить первый вид казни.