Космическая ферма

Фокин Дмитрий Аналольевич

Один мальчик пожаловался, что у него и родителей, не совершавших ничего плохого в этой жизни, телевизор и холодильник намного хуже, чем у преступников в кубрике. А микроволновой печки у них вообще нет, и никогда не имелось.

Так же, в их доме нет не только водопровода с холодной и, тем более, горячей! водой, но и туалета. Он и младшая сестра, вынуждены бегать на улицу в загаженный и разваливающийся сортир. Даже в 30 градусные морозы родители не разрешают им справлять нужду в ведро, мотивируя это тем, что дети должны закаляться.

Имеющаяся в доме печка греет плохо, а тут, в тюрьме, намного теплее. Довольно большое количество детей искренне поддержала своего одноклассника.

Попытки журналистов перевести разговор в более безопасную идейно-воспитательную

плоскость пресек другой мальчик, сказавший, что он ознакомился с меню в столовой, и увидел, что заключенные очень и очень неплохо питаются. Он, например, мясо видит намного реже. Предпринятая главным начальником отчаянная попытка хотя бы немного сгладить провал, закончилась полным крахом. Его ссылка на то, что перечень продуктов, полагающийся заключенным, меньше, чем перечень, входящий в минимальную потребительскую корзину, вызвала у одной из сопровождавших детей мамаш крайне агрессивную реакцию. Женщина бросилась с кулаками на говорившего, и только усилия подчиненных помогли их начальнику выйти из сложившейся ситуации без серьезных травм. Располосованное лицо и порванная губа- не считается, так как от такого не умирают. Выволакиваемая из помещения женщина кричала о том, что она видела в гробу эту корзину и весь Росстат.

Когда дети и две оставшиеся женщины направились на выход, его собеседник услышал, как в разговоре между собой женщины посетовали на то, что теперь дети точно знают, чьи именно интересы государство защищает и на кого ему, государству, абсолютно наплевать. А в том случае, если детям придется познать тюремную «романтику», это не самое страшное, так как здесь, в зоне, они проведут время в более комфортных условиях, чем на свободе.

В заключение, сотрудник заведения высказал мысль, что более наглядного провала государственной политики в этой области он не видел. Данный скандал в очередной раз напомнил охраннику, что он и сам живет в частной развалюхе, без водопровода и с удобствами во дворе.

Смирнов поинтересовался как в заведении насчет интернета и получил ответ, что есть, и его использование приобретает все большие масштабы.

Александр тогда с грустью подумал, что известная поговорка о том, что устами младенца глаголет истина, не продолжает терять своей актуальности и в наше время. Вот только этот репортаж никто не решился пускать в эфир. Да это и правильно, тем более в преддверии выборов.

Даже конченный самоубийца, не стал бы такого делать, ибо в этом случае его смерть оказалась бы не только долгой и мучительной, но и голодной. А этого никто не любит.

Формулируя мысль о том, что правители России в погоне за «очками» от своих заокеанских друзей отняли у нормальных людей своего государства часть итак немногочисленных благ, что бы обеспечить на европейском уровне быт преступников, окончательно испортила настроение. На такой грустной ноте Александр и заснул.

На следующий день Смирнов проснулся в отвратительном настроении, но заставил себя первым делом проверил состояние Сабота. Этюл все это время не отходила от раненного. Раненый заметно шел на поправку, и хотя все еще находился без сознания, но чувствовалось, что его жизни уже ничего не угрожает. Этюл горячо поблагодарила за сделанный чудодейственный укол и поинтересовалась, что это за лекарство. Не решившись сказать правду, Смирнов сослался на своего знакомого доктора, давшего это лекарство.

Проверив тягач злодеев, Александр удовлетворенно отметил, что в ходе перестрелки ни один из важных узлов машины не пострадал. Топлива имелось достаточно, что бы добраться до Красноярки. Именно там Смирнов решил показать девушкам пригодные для проживания дома. Селить освобожденных рядом со своим домом, Смирнов не решился. Страшные муки, пережитые жертвами насилия, обязательно отразятся на их психике, и это сильно настораживало.

Александр с опасением ждал, что произойдет, когда откроют замки клеток пленниц, и настоял, что бы перед этим убрали все оружие и вообще любые предметы, которые можно использовать в качестве оружия. Когда Сурджах и Танис пошли открывать замки клеток, у входа в здание уже уложили тюки с одеждой. Адай и Илбей приволокли ее из ближайшего торгового центра. Все мужчины предусмотрительно отошли вглубь двора. К счастью, худшие ожидания Смирнова не подтвердились. Девушки не предприняли попыток разбежаться или напасть на них. В первые четыре часа они даже не решились покинуть здание своей тюрьмы и, одевшись, оставались в коридоре между клетками. Обед решили устроить в столовой, расположенной в основном здании. Друзья-Хакасы почти всю ночь потратили на приготовление еды. Было видно, что они искренне хотят поддержать бывших пленниц и очень им сочувствуют. С большим трудом удалось зазвать девушек в столовую и уже через некоторое время оттуда послышались, пусть и тихие, но радостные голоса.

Мужчины предусмотрительно оставались во дворе и только в конце обеда их пригласили к столу. По виду своих молодых друзей Смирнов видел, что они не совсем довольны таким отношением женщин, тем более, что новые друзья потеряли в бою за их освобождение своего отца и старшего товарища. Заметив растущее напряжение, Смирнов напомнил друзьям, что эти девушки, в силу пережитого, пока невольно воспринимают всех мужчин исключительно как потенциальных злодеев. Несмотря на то, что обед закончился в гробовом молчании, дрожащем от напряжения, Смирнов увидел, что дикий ужас бывших пленниц при взгляде на мужчин сменился опасливо-настороженным отношением.

Вечером девушек разместили с относительными удобствами на первом этаже здания, так как никакая сила не могла заставить их подняться на второй. Этой ночью несли охрану разбившись на две группы. Это сделали из необходимости охранять не только вход в здание, подходы к нему и камеру с пленными, а так же необходимостью присматривать за освобожденными.

На следующий день после завтрака все начали собираться к отъезду. Еще накануне, новые друзья сообщили Смирнову, что не намерены пока возвращаться на родину, как и пока продолжать путь дальше, и готовы так-же поселиться за пределами города. Они решили дождаться полного выздоровления товарища, а так же собрать необходимое снаряжение и оружие.

К нежеланию Смирнова селить пленниц вблизи своего дома его Хакасские друзья отнеслись с пониманием, но неожиданно приняли решение селиться рядом с бывшими пленницами, вежливо отклонив все другие предложения. Смирнов не стал возражать, хоть и не до конца понимал мотивы принятия такого решения.

Валявшиеся недалеко от прицепа приспособления садистов вызвали небольшую панику среди освобожденных, но в общем, все прошло благополучно. Плененных садистов решили везти отдельно в машине Смирнова. Весь путь не занял много времени и уже после обеда они подъехали к домам, предложенным Смирновым для жилья. Александр показал более простые дома, так как при отсутствии электрического тока стоящие недалеко более комфортабельные коттеджи, для проживания явно не подходили. Осмотрев предложенное жилье, новые друзья оценили его по достоинству и занялись обустройством. Бывшие пленницы и группа Хакасов поселились в двух соседних домах.

Смирнов сообщил, что намерен съездить домой и привести новоселам самое необходимое на первое время. Неожиданная проблема возникла, когда он собрался увезти пленников с собой.

Такое решение Александр принял потому, что освобожденные девушки находились в крайне измотанном состоянии и нуждались в полноценном и длительном отдыхе.

Находившаяся во дворе баня ввергла их в состояние близкое к тихому помешательству. С помощью парней-Хакасов, (поразительно, но освобожденные в этой ситуации сразу перестали воспринимать мужскую половину человечества как глобальное зло) девушки полностью отдались подготовке к банному дню. Отсутствие хоть какого руководства привело бы к тому, что злодеи могли убежать, или, что еще страшнее- воспользоваться всеобщим расслаблением и попытаться продолжить свои злодеяния. По виду бывших пленниц Смирнов понял, что немедленного суда над обидчиками они не жаждут.