Космическая метка
Шрифт:
Удар, оглушительный звон, что с эхом повторяется под огромным сводом. Следующий удар. Вик остается безоружен. У него не хватило сил и времени поднять новый меч. А Викториан наносит быстрый удар, разрубая правое предплечье брата. Ни жалости, ни сожалений. Болезненный крик заставил сердце сжаться.
Малик рванул первым, но между нами расстояние приблизительно в четыреста метров, не успеет. Я бросилась следом, спотыкаясь и падая в обвивающих ноги юбках. Стоя на коленях смотрела за тем, как Вик в последнем броске валил императора на голые камни. Подхватил за лезвие ближайшее
Ан Брадос приблизился к лежащим один на другом мужчине и проверил пульс на шее. А потом закрыл устало рукою глаза.
Быстро поднявшись, я проследовала до места битвы. Из спины Вика торчал меч Викториана, который вонзился при падении. Братья убили друг друга, залив алтарь красной кровью с вкраплениями зеленого оттенка, которые принадлежали отравленному ядами амелиса телу Виктора.
Чувство тоски и горечи помешенное с отвращением и болью нахлынули одновременно. Я сдержала рукой желавший вырваться наружу крик. А Малик похлопал, успокаивая по плечу.
Неожиданно, пролитая кровь стала собираться в черный сгусток. Комок пару минут рос, а потом стал разворачиваться тонкой лентой. Она скрутилась в спираль, потом резко метнулась в сторону.
— Дорогая, не стоит слез, — раздалось в затемненном углу, куда спряталась лента. Ан Брадос резко встал передо мной, поднимая вверх меч, который так и остался у него в руке.
— О, мальчик, не стоит бояться, — голос становился отчетливее, так как существо приближалось, но вот в полумраке пещеры увидеть бликующую тень было сложно.
— Не может быть, — воскликнул Малик, когда увидел, как в столб света вошел копир. Он представлял собой сгусток энергии, словно часть космического пространства заключили в гуманоидоподобную рамку — черную ленту, в которой бликовали звезды и часть млечного пути. Только на лице имелись белые точки — глаза и рот, но вот при произнесении звуков, я не видела зубов или языка, только темнота, словно это черная дыра.
Рыжеволосый мужчина вздрогнул. Древнее создание осталось довольно его реакцией.
— Кто это и как такое возможно? — спросила, обращаясь к Малику, но ответил копис.
— Мое имя Зеус. Это моя настоящая форма. И раз вы стали свидетелями моего воскрешения, я подарю вам кое-что важное — знание! Известно ли детям современности, что такое космическая метка, которой так гордятся захватчики Юмы?! — Зеус провоцировал Малика, но тот, сжимая кулаки, не реагировал.
— Это родовой символ кописов, осколки звезд в их телах. Знак, который передавался по крови, оттого только самые древние рода способны пометить кого-либо, ведь они насытились нашей кровь.
Возразила, вспоминая о том, что Сорин нанес мне метку, а я смогла оставить след на щеке Малика.
— Иен использовал древние знания, чтобы опоить тебя кровью из хранилища, которую достал для него писарь. Оттого поцелуй Сорина вызвал такую неоднозначную реакцию. Ведь так Малик?
Ан Брадос опустил глаза, не смея отрицать очевидного. А я не желала верить словам кописа.
— А Малик — глупец, который сам себя пометил! — продолжил
На мой удивленный взгляд, копир покаялся, что прочитал часть мыслей тех, кто встречался с ним у озера душ. А при встречи со мной принял ту форму, которая помогла легкому общению.
— Долгие годы я вел Викториана в это чудесное место, — Зеус развел в стороны руки, но однородное тело последовало за взмахом, словно перепонка. Создавалось впечатление, что копир расправил крылья, — только здесь, на алтаре, судьбою мне дан второй шанс жить.
Сейчас, слушая рассказ Зеуса, я поняла, почему этих существ называли “оболочкой без души”. Разве может придумать и осуществить такое создание наделенное душой и чувствами? Привести двух братьев в одно место, заставить их ненавидеть друг друга до смертельного боя, смешать древнюю кровь с кровью, пропитанной ядами Амелисового озера для того, чтобы воскреснуть самому.
— Ты чудовище! — выкрикнула, не сдержавшись. Зеус перевел взгляд, Малик попятился, заставляя меня отступать.
— Он может вселиться в любого из нас! — шепнул, оборачиваясь, рыжеволосый мужчина.
Зеус улыбнулся, и ответил странными словами, которые сперва показались нелепы.
— Древние кописы говорили: “Мы наградим метками детей наших, чтобы отличались они от прочих рас и живущих существ. Среди мертвого мира не будет им равным, ибо светится начнут тела их. И во мраке тьмы, укажут им верный путь к возрождению. И будет так до момента, пока порок не захватит и не поглотит детей наших. Тогда исчезнут силы и благодать, подаренная нами. И ожидает народ этот погибель“.
— Наш мир существовал тысячелетиями. Кописы рождались и умирали, уходя и перерождаясь вновь. Но спустился на Юму порок, в виде захватчиков планеты. Он соблазнял своею эмоциональностью и способностью чувствовать. Стоило коснуться порока и наш народ исчез с лица Юмы.
Не мне судить предков за неполноценную жизнь, которой нас одарили. Кописы сами виноваты в том, что пожелали дотронуться до пламени, что в итоге сожгло их души. Потому я не стану повторять прежних ошибок, — дал надежду на спасение копир. — Моя судьба — уйти в пещеры и ждать того, кто сможет стать достоин силы древней крови.
Мы покидали священное для копиров место со смешанными чувствами. Я не веря в возможность воскрешения тех, кто ушел за грань. Правда, данное знание распространялось только на кописов, ведь они по сути часть космического пространства, а значит, могут существовать в нарушении всех ведомых мне законов бытия. А может, я ошибаюсь и вселенная гораздо загадочнее, чем представления марианской принцессы.
Малик не поведал о том, что за мысли таились в его душе. Идя рядом мужчина хмурился и периодически тяжело вздыхал.