Космическая одиссея Инессы Журавлевой
Шрифт:
— Поболтать, — а для чего еще? Тут злачных мест нет, значит, ничего более интересного не предвидится. — С Брэном весело. Ну Дима, ну пожа-а-алуйста, — заныла я, нетерпеливо поднимаясь с кресла. — Ну что мы на корабле натворить можем?
— Вы можете все, — недовольно ответил Ардэн, и я даже обиделась.
Руся — законопослушный аттариец, я — маленькая слабенькая земляночка, вот чего мы тут сделать можем?
— Мне не нравится твоя идея, — проворчал Дима.
— Ты просто ревнуешь, — фыркнула я. — Ну Димочка, — я повисла
Ардэн внимательно посмотрел на меня и усмехнулся. В глазах его мелькнуло метровыми буквами «ИДЕЯ», и мы как-то сразу поменялись местами, то есть у меня резко повысилась подозрительность. Хотя… Платить в этой жизни надо за все, даже за Русю.
— И что ты хочешь за это, Змей Горыныч? — ворчливо спросила я.
— Вечером ты станцуешь то, что танцевала в казино, — назвал мне размер оплаты командир «Гордости».
И всего-то? Да пожалуйста, жалко что ли? Я жарко кивнула, и Ардэн потер руки.
— Но если «Аттария» вздрогнет, оба сядете под арест. Ты в каюте, Брэн в карцере, — предупредил меня Дима.
— Ты — тиран, — обличила я его и направилась к двери. — Ну, что расселся? Родина ждет!
Но по плану у меня сначала был Рома, хотелось поздороваться, а потом дружбан. Дима усмехнулся, покачал головой и направился за мной. Сима все еще прикидывалась шлангом и не лезла с разговорами, выпендривалась перед командиром, делая вид, что она прежняя тихая Система, созданная лишь для блага аттарийского экипажа.
— Сейчас, — улыбнулся Дима, поцеловав меня и скрываясь в рубке.
Я сама попросила, чтобы Рома вышел в коридор. Ну на фиг шокировать этих впечатлительных аттарийцев нетрадиционными отношениями. Ардэн согласился со мной. И теперь я застыла у дверей, лениво разглядывая надписи на стенах, ни черта не понимая в этих закорючках. К сожалению, чип в моей голове давал только речевой перевод. Остальному нужно было учиться, но лень-матушка и шило в одном месте не давали засесть за аттарийскую азбуку, и я отложила свое обучение на потом… потом… скоро.
Рома вышел быстро, и сразу же я оказалась размазана по пластику могучим Грейновским телом, вжавшим меня в переборку. Я даже пискнуть не успела, захлебнувшись чистой синевой мужских глаз, стекла по стенке жидким воском и облепила свое второе чудо, жадно ловя губами его дыхание.
— Кх-кх, — вежливо кашлянула Сима, напоминая, что мы не в каюте, когда Рома подхватил меня под ягодицы, и я взлетела вверх по его телу.
И через пару секунд послышались чьи-то шаги. Рома с явным сожалением поставил меня на пол, обнял лицо ладонями и поцеловал уже не столько страстно, сколько нежно.
— Сильно не хулигань, — сказал он. — Если что, Брэн будет сидеть в карцере без крота и сопутствующей комплектации.
— Еще один тиран, — усмехнулась я. — Еще и кровожадный.
— Зато любящий, — улыбнулся Грейн, обдавая меня теплой волной своего
— Но Русиным причиндалам от этого не легче, — хмыкнула я. — Все будет хорошо, корабль выживет. Честно-честно, — уверила я и только что рубаху на груди не рванула.
— Сима, — позвал Рома, не отрывая от меня взгляда.
— Да помню, помню. Тотальный контроль, — проворчала Серафима, материализуясь рядом. — Сделали из Симы Арину Родионовну.
— Кого? — не понял мой синеглазик. Мы с Системой покачали головой, вот ведь темнота аттарийская. — Понял, уже забил, — усмехнулся Рома. Еще раз поцеловал меня, несильно шлепнул по драгоценному заду, как-то очень плотоядно на него посмотрев, и я рванула с места в карьер, пока этот выдумщик не запустил свой порочный мозг на полную катушку. — До вечера, сердце мое, — услышала я и послала Роме воздушный поцелуй.
— Уф, свобода, — с неимоверным облегчением выдала Сима. — Инусик, гуляем!
— Мама, — гулко сглотнула я, глядя на белого кролище, на чьей спине уже восседала Серафима.
— За мной! — завопила она, и я обреченно застонала.
Глава 18
— Си… и… ма, — задыхаясь, пыталась я докричаться до Системы. — Я… бо… больш… ше … не мог… гу.
Сима сидела на крольчатине задом наперед, то есть к морде задом, к умирающей мне передом.
— Давай-давай, Журавлева, не будь тряпкой, — говорила она мне тоном заправского тренера. — Я сделаю из тебя чемпиона. Через тернии к золотому пьедесталу.
Я остановилась и от души сказала:
— Ты не Сима, ты попа с ушами!
Кролик остановился, и на лице Серафимы появилось озадаченное выражение.
— Инусик, это нелогично даже для тебя. Такое создание просто лишено возможности выжить, — сообщила она. — Вот смотри…
Я согнулась, уперевшись в колени и тяжело дышала, а когда подняла голову, так и застыла с раскрытой варежкой. На кролике сидела не Сима, а самая, что ни на есть попа. Сделав невольно несколько шагов, я с невероятным интересом рассматривала самые красивые ягодицы во вселенной, голубоватые, мерцающие и… ушастые. По бокам идеально округлых полупопий торчали здоровенные уши, оттопыренные на девяносто градусов. И самое невероятное, это нечто продолжало разговаривать. Вы когда-нибудь видели говорящую задницу? А мне вот посчастливилось.
— Вот это да, — потрясенно выдохнула я, и меня скрутила истерика.
— Как видишь, это даже не эстетично, — вещало ушастое седалище. — Даже усидеть тяжело, не то что передвигаться.
У попы выросли ноги, короткие и тоненькие. Они скрестились и покачались, лупя по хвосту монстра-кролика.
— А кушать-то как? — две тонкие ручки с маленькими пальчиками вытянулись из-под грандиозных ушей и схватились за щечки-ягодицы.
— А-а-а-а… — я сползла по переборке на пол, поскуливая и подвывая.